«Не убивайте чудо!» и другие рассказы

Рассказывали, что в свое время она была жутко идейной коммунисткой. Даже когда времена изменились, она долго оставалась верна заветам Ильича, и на заднем стекле ее стареньких «Жигулей», которые остались от покойного мужа, тоже идейного коммуниста, красовался лозунг «Слава КПСС!». В зрелом уже возрасте она получила права и, на зависть другим старушкам, ездила на машине в магазин и на рынок.

Но однажды Варвара Васильевна чуть не попала на своих «идеологических» «Жигулях» под электричку – замечталась на переезде. Очнулась она от оглушительного гудка и в последнюю секунду чудом успела проскочить. Это настолько ее напугало, что она резко перешла из коммунистических рядов в ряды православные. И «Слава КПСС!» на ее авто сменилось надписью тем же шрифтом «Слава Богу!».

Прихожанкой она стала самозабвенной. Правда, духовная жизнь покорялась ей с трудом. Храмовые шутники язвили, что и в церкви Варвара Васильевна своих партийных наклонностей оставить не смогла и, как и раньше, зорко следила за всеобщей моралью-нравственностью и чтобы «все было как положено».

Нет, она никому не грубила. Но если ей казалось, что кто-то ведет себя недостаточно благоговейно или, упаси Бог, недолжным образом одет, Варвара Васильевна неслышно подкрадывалась и елейно-железным голоском бывалого сексота шипела: «А плечики нужно бы прикрыть… Спаси вас Господи!» И человек сразу понимал, что действительно лучше прикрыть. А то, не ровен час, «спасешься» не сходя с места…

Справедливости ради стоит заметить, что к себе Варвара Васильевна была строга не менее, чем к другим. Да и вообще была женщиной хорошей и в храме безотказной и незаменимой. И просфоры у нее получались – чудо.

Но Василек был у Варвары Васильевны прямо-таки бельмом в глазу. И имела она на него вполне законный зуб. Не могла благочестивая просфорница забыть ему ботинок, которые ей от того же покойного мужа достались. Хорошие, импортные, которые чудом когда-то завезли в их глушь и за которыми в давние советские времена пришлось отстоять длинную очередь. Супруг их очень берег и надевал лишь в особых случаях. После его смерти они были как новенькие и долго еще у нее хранились.

Василек появился на храмовой паперти примерно в одно время с началом бурного воцерковления Варвары Васильевны. О его неуемной тяге к спиртному мало кто знал тогда.

В общем, сидел он в притворе и слезно просил на одежду и пропитание.

«Помогите, люди добрые, подайте хоть мелочь, смотрите, в чем хожу», – жалобно гнусавил он и показывал на свои вонючие дырявые кеды, из которых торчали пальцы.

Посмотрела Варвара Васильевна на Василька, послушала, вспомнила слова Спасителя: «Был наг, и вы одели Меня…» – и помчалась домой за мужниными ботинками. Вручила их бомжу и с радостным чувством выполненного христианского долга пошла молиться в храм.

А через пару дней отправилась на рынок за продуктами. Проходя мимо прилавка, где располагался местный секонд-хэнд, увидела она эти ботинки. Стоят на самом видном месте – продаются.

– Откуда они у вас? – возмущенно спросила она у продавца.

– Да пьянчужка один принес, уговорил взять. Трубы горели.

Купила Варвара Васильевна свои же ботинки. Не хотела, чтобы чужим людям достались, раз уж из-за Васильковой подлости не получилось у нее «одеть Христа». И долго потом кричала на бомжа у храма. Даже обзывалась неблагочестиво. А он все отнекивался, врал, что украли.

В общем, после этих ботинок и невзлюбила она его всем сердцем. Не давала ни копейки. И в свои особо религиозно-вдохновенные дни наклонялась к его уху и угрожающе шипела: «Слышишь, Василек, не обманывайся: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют… Слышишь – ни пьяницы!!!»

Бомж лишь обреченно вздыхал и разводил руками, мол: «Не судьба мне, да».

* * *

Шло время. Варвара Васильевна пекла в храме просфоры и, как и раньше, ругалась на Василька. А он так же побирался и пил. И тихо обзывал ее вслед ведьмой.

Но однажды перед службой прибежала она к отцу Евгению вся в слезах. Потом, после проповеди, батюшка попросил народ не расходиться и помочь кто чем может Варваре Васильевне. Оказалось, что, пока она ездила к врачу в соседний город, у нее в квартире случился пожар. Хорошо хоть документы с собой были.

Жить ей было негде, и временный кров просфорнице решил предоставить сам отец Евгений, хотя и ютился с многодетной семьей в малогабаритной «двушке». Кто-то пообещал собрать необходимые вещи. Местные рукастые мужички вызвались сделать ремонт. Но вот на материалы и все необходимое денег у погорелицы не было.

Стали скидываться кто сколько может. Приходские бабушки клали на поднос свои жалкие пенсионные копеечки. Люди позажиточней – купюры посерьезней. Варвара Васильевна смотрела на все это и лишь вытирала рукавом слезы.

Вдруг все замерли… У двери покашливал и переминался с ноги на ногу Василек. Он смотрел то на батюшку, то на свою вонючую и грязную одежду, то на всех этих людей. И как будто не решался войти… Как тот мытарь.