Не учите меня жить !

Больше ничего придумать не удалось. Мне еще надо было привыкнуть к тому, что я ему нравлюсь.

Господи, хорошо-то как!

- Наверно, не надо было этого говорить, - промямлил Дэниэл.

- Почему не надо, если это правда?

- Правда, конечно. Просто не привык вот так, с бухты-барахты, признаваться женщинам в любви. Но напугать тебя я не хотел. Прошу тебя, Люси, забудь, что я это сказал.

- Вот еще, - возмутилась я. - Ничего приятнее мне в жизни никто не говорил!

- Правда? - воспрял он. - То есть ты...

- Да, да, - небрежно отмахнулась я. Мне хотелось подумать о том, что он сказал, и отвлекаться на него самого было просто некогда.

- Я тебя тоже люблю, - добавила я, поразмыслив. - Лет сто уже, наверное.

Тут счастье и облегчение стали постепенно наполнять меня, потом переполнять и, наконец, хлынули через край, точно прорвало трубу. Но мне надо было убедиться окончательно.

- Ты действительно меня любишь? - недоверчиво спросила я.

- О господи, разумеется!

- Давно?

- Очень.

- С тех пор, как Гас...

- Намного раньше.

- А почему никогда не говорил?

- Потому что ты бы меня засмеяла и стала бы издеваться...

- Я? Да ни за что! - вознегодовала я.

- Еще как стала бы.

- Ну, может, и стала бы, - неохотно признала я, тут же воспылав раскаянием. - Дэниэл, прости меня, пожалуйста. Мне просто приходилось быть вредной, потому что ты был уж очень хорош. Вообще-то, это комплимент, уточнила я на всякий случай.

- Неужели? - улыбнулся он. - Но ведь все, с кем ты встречалась, совершенно не такие, как я. Как я мог сравниться с парнем вроде Гаса?

Он был прав: до недавнего времени я не нашла бы общего языка с человеком без финансовых проблем и алкогольной зависимости.

Я еще немного подумала.

- Ты правда меня любишь?

- Да, Люси. Люблю, люблю!

- В таком случае, может, пойдем в постель?

85

Ошеломленная собственным бесстыдством, я взяла Дэниэла за руку и повела в спальню.

Я разрывалась между острым желанием и мучительным стыдом. Потому что боялась, что все еще может пойти наперекосяк.

Прекрасно, что он меня любит и сказал мне об этом вслух, но настоящее испытание, самое страшное и трудное, впереди.

Вдруг в постели я полное ничтожество?

И как быть с тем, что мы дружим целых десять лет? Опасность разочарования очень велика. Сможем ли мы отнестись друг к другу трепетно и романтично, ни разу глупо не захихикав? Вдруг он подумает, что я уродина? Он ведь привык к женщинам с большой грудью. Что он скажет, увидев мои два прыщика?

Я так нервничала, что чуть не передумала. Но потом взяла себя в руки.

У меня появился шанс переспать с ним, и я была намерена использовать этот шанс. Я люблю Дэниэла. И нравлюсь ему. По крайней мере, нравлюсь.

Однако после многообещающего начала, когда я, забыв стыд, за руку привела любимого человека в спальню, вся моя отвага испарилась. Оказавшись на месте, я уже не знала, что делать дальше. Обольстительно раскинуться на покрывале? Или повалить его на кровать и взгромоздиться сверху? Нет, не могу, слишком стыдно.

Я примостилась на краешке кровати. Дэниэл сел рядом.

Боже, насколько же все это легче, когда выпьешь!

- Что не так? - шепотом спросил он.

- Вдруг ты подумаешь, что я уродина?

- А вдруг ты подумаешь, что я урод?

- Но ты ведь у нас красавец, - пролепетала я.

- И ты, Люси, красивая.

- Боюсь ужасно, - шепнула я.

- Я тоже. Честное слово, - сказал он. - Вот смотри, как сердце бьется.

Я насторожилась. В прошлом, когда я доверчиво протягивала руку, чтобы пощупать, как бьется сердце, молодой человек клал ее себе на ширинку и начинал быстро массировать ею страждущий орган.

Но Дэниэл действительно положил мою руку себе на грудь, и я в самом деле почувствовала частые сильные толчки.

- Люси, я тебя люблю, - сказал он тихо.

- Я тебя тоже, - робко ответила я.

- Давай поцелуемся, - попросил он.

- Давай.

Я подняла к нему лицо, но закрыла глаза. Он целовал мои веки, брови, лоб, провел губами по виску вниз, к шее. Его поцелуи были легкими, мимолетными, они доставляли мне мучительное, невыносимое наслаждение. Затем он поцеловал меня в уголок рта и нежно прикусил мою нижнюю губу.

- Прекрати свои донжуанские штучки, - возмутилась я, - и целуйся по-человечески.

- Ну, если моя манера целоваться не устраивает девушку... - рассмеялся он.

Затем продемонстрировал самую удачную из своих улыбок, и я поцеловала его, потому что просто не могла удержаться.

- Ты вроде нервничала, - сказал он.

- Тс-с-с, - поднесла я палец к губам. - На секунду я об этом чуть не забыла.

- А если я лягу на кровать, а ты устроишься рядом и я тебя обниму? спросил он, укладывая меня рядом с собою. - Это тоже донжуанские штучки?

- Нет, это очень мило и достаточно скромно, - уткнувшись ему в грудь, ответила я.

- Люси, могу я надеяться, что ты еще раз меня поцелуешь? - шепнул он.

- Можешь, - шепнула я в ответ. - Только, пожалуйста, не надо демонстрировать чудеса ловкости и снимать с меня лифчик одним движением руки.

- Не беспокойся. Я буду долго возиться с застежкой.

- И не надо говорить: "Люси, что это" и доставать мои трусы у меня же из-за уха. Слышишь? - строго сказала я.