Не угрожай боссу, опасно!

— Пускай бежит, а мы перехватим. — Отвечаю как можно спокойнее, а самого сердце бьется как сумасшедшее, в ожидание встречи с женой. Но, фантомная боль потери, еще долго будет преследовать меня.

***

— Что он так долго?! — начал дергаться Стас. Я боялась вздохнуть, опасаясь, что его внимание переключится на себя. Качок был словно не в себе, крупные капли пота стекали по его вискам, а его руки стали нервно подергиваться. Боже… он же под кайфом! Вон, почему мне показалось, что его взгляд безумный. Обреченно прикрыла я глаза, такие люди не предсказуемы, и ими невозможно управляться.

— У него еще пять минут есть, так что завязывай панику разводить.

— А если не свяжется?

— Этой пулю в лоб и уходим.

Я распахиваю глаза, и с ужасом понимаю, что мне и моей малышки осталось жить каких-то пять минут. Она толкается, и даже не осознает, что этот миг, может стать последним, и наши сердца замолкнут навеки. Маленькая, прости меня, за то, что тебе не суждено почувствовать ласковые лучи рассветного солнца, легкое дуновение вертка, никогда не коснется твоей нежной кожи, и ты не услышишь никогда пение птиц. Так и уйдешь в рай, не познав жизнь. Боже, хоть бы он позвонил!

— Да позвони ты ему! — заорал качок.

— Ладно. — Сухо ответил мужчина и вышел за дверь.

Стас перевел на меня безумный взгляд, и оскалился, напоминая шакала. Я вжалась в стену, понимаю, что он ждет сигнала к действию, ему не терпится на ком- то сорвать злость за провал операции.

— И не мечтай, что сдохнешь от пули в лоб… — он делает шаг в мою сторону, и задевает стул, тот с грохотом падает на пол. Я закрыла глаза, понимая, что это конец, прикрываю руками живот, хотя понимаю, это ребенка не спасет. Тут послышался ставленый стон. Я распахнула глаза — Глеб!

— Милая, закрой опять глазки. — Просит. Но, я не могу, боюсь, что закрою и это окажется миражом. — Люда… — с нажимом он произносит, удерживая, урода, который пытается отодрать руку моего мужа от горла.

— Ну уж нет! Он нашего ребенка убить хотел. И меня ударил об стену, сломай ему что-нибудь!

— Ладно. — Удар по ноге, хруст ломающей кости, и тот заорал, и начал заваливаться. — А теперь глазки закрой, и не открывай, пока я тебя не вынесу.

— Зачем? — спрашиваю, и понимаю, что туплю. Но, я не могу закрыть, хоть режьте меня. Да боль начала возвращается, видимо, стресс отступал, давая вернуться суровой реальности.

— Убивать его буду.

Вот так просто. Убивать.

— Я тебе не мешаю, убивай. — Отвечаю, сдерживая стон боли, не хочу, чтобы муж переживал. Скажут, что я кровожадная? Как можно женщине беременной, желать кому-то смерти. Отвечу, я сама готова ему годку перегрызть, за то, что хотел убить мою кроху. А также даю сто процентов, эта тварь уже причинила много горя людям. Муж делает резкое движение руками, хруст, и мордоворот падает на пол. Глеб медленно поворачивает голову, и мы встречаемся взглядами. В его глазах все еще боль, в моих страх, в вперемежку с отчаяньем. Он резко срывается с места, и рвано вздохнув, притянул к себе, его сердце билось, так громко, что казалось его стук, слышат все вокруг.

— Люда… — выдыхает он мне в волосы. — Девочка моя… — Чувствую, как его руки слегка дрожат. Я разрыдалась, наконец, дала волю чувствам. — Люда… Люда… — твердил он постоянно мое имя, срывающимся то и дело голосом. Я еще сильнее заплакала, боль усиливалась. Отстраняется. — Все хорошо милая… Все хорошо, слышишь? — Всхлипнула и махнула головой. Он начинает покрывать мое лицо поцелуями, собирая губами мои слезы. И тут меня пронзила уже резкая боль, и я взвыла.

— Глеб, все плохо! Я, кажется, сейчас рожу!

— Твою ж! — воскликнул он, и подхватив меня на руки, рванул из помещения. Попутно отдавая приказы, бойцам. — Все прибрать. Крысу в клетку. Ян, срочно машину подгони. — Я прижалась к груди мужа, и только всхлипывала, молясь, чтобы с ребенком было все хорошо.

— Глеб, прости меня. — Выдавила из себя, когда мы мчались по городу на запредельной скорости.

— Это ты прости, не уследил. — Успокаивающе поглаживая по спине, негромко ответил. — Только одно охранника оставил, до сих пор себя корю.

— Ты его не ругай, его Настя в заблуждения ввела. Да она любого бы обманула…

— Так это была Настя, ну что ж, туда ей и дорога. — Сдержанно отвечает.

— Никто не заслуживает такой смерти… — взволнованно смотрит на меня.

— Тебе рассказали?

— Нет, показали… — я опять расплакалась, вспомнив мужа, как он страдал.

— Тихо милая, все в прошлом. — Но я понимаю, ничего не в прошлом, этот кошмар, будет мужа преследовать всю жизнь. — Береги силы, возможно, они тебе понадобятся.

И он был прав. Валентина Семеновна, увидев меня на руках у мужа, воскликнула, всплеснув руками.

— Беркутова, ты зачем опять нервничала?! — но посмотрев на Глеба, лишь сухо продолжила. — Понятно.

— Я, кажется, рожаю…

— Кажется, ей… — Покачала она головой. — Рожаешь ты милочка. Быстро в смотровую! А ты… — смотрит она на медсестру, — Срочно бригаду в родовой зал, и реаниматолога позови, всем быть наготове, у нас преждевременные.

***