Не угрожай боссу, опасно!

Понятно, воспользуется методом Шотландского ученого Сэнда Салливэна, у него и аппаратик имеется, ну а что останется, в пустыню. Ну и кто из нас Сатана? Хотя… прозвище Лютый ему тоже подходит. Жесткий, действуем молниеносно, никогда не щадит врагов. Глупые девушки при виде его голову теряют. Ну а как тут им остаться равнодушными? Жгучий брюнет с изумрудными глазами, он завоевывает их сердца одним только взглядом, им же убивает. Глупые, даже не осознают, что перед ними беспощадный зверь, у которого вместо души ледяная стужа, а сердца, осколок льда. Одно слово — Лютый.

— Глеб, могу и твоего прихватить. — Выдернул он меня из анализа его личности. — Тимур еще та падаль, да и жену твою покушался, чем не еще один кандидат на корм крысам? А ты езжай к своей, нечего тебе сейчас руки об этих нелюдей марать, я все сделаю сам. Будем считать, что теперь мы в расчете, терпеть не могу в должниках ходить. Как все свершится, дам знать. — И ведь прав, не хочется к жене ехать, с обагренными кровью врагов руками.

— А что с поджигателем делать будем? — влез Ян.

Ах да, об этом-то я и забыл.

— А он у нас, сыграет роль свидетеля, — вновь принялся выдвигать свои идеи Лютый, — мол видел, как Пустовалов Тимура вызволял из каталажки, а потом что-то не поделили. Короче, я все сделаю красиво.

— Договорились. — Пожал ему руку. — Только перед уходом, сделай ему больно.

— Жить в постоянном страхе, что один из его дружков может явиться с претензиями, мало? Ведь по моей по легенде, один другого пришил. Вот кто из них придет, пусть голову ломает.

— Устраивает.

— Вот и отлично. — Ответил он мне на рукопожатие, и обратился к моему почти родственнику. — Ян, махнем сегодня в мой клуб, телочек снимем, и как оторвемся…

— Он без пяти минут женат. Все, он тебе больше не партнер по сексуальным загулам.

— Серьезно? — не поверив мне, переспросил Лютый.

— Все, любовь сразила наповал, и стрелка моего компаса, направлена только в одну сторону.

— Ну теперь понятно, с чего он так резко пропал. Ну вы блин даете!

— Кто знает, может, и ты вскоре покинешь число холостяков? — Пошутил я, зная, что это из области фантастики.

— Да я себе быстрее пуль в лоб пущу, чем одну и ту же бабу трахать буду. В бой я свами пойти всегда готов, а вот добровольно сесть на строгий пост, не за что! Пойду-ка я от вас, от греха подальше, а то вдруг это заразно. — Отмахнулся от нас, как от прокаженных, и направился свои давать распоряжения. Под наш с Яном хохот.

— Когда ругаться начнешь? — отсмеявшись, спросил мой зам.

— Я? Ругаться? Не дождешься. Обидишь сестру, орать не буду, с ходу врежу.

— Всего ничего как брат, и уже в защитники записался. — покачал Ян головой. — У тебя есть своя женщина, вот и иди к ней. А я о своей сам позабочусь.

Уважаю. Не был бы со стержнем, хрен стал моим замом. И он прав, пора мне к своим девочкам.

Опять я осталась одна, и на меня словно лавина нахлынули воспоминания пережитого. Я поражалась себе, как я могла приказать кому-то сломать ноги? Да как я могла вообще, равнодушно наблюдать за убийством человека? И как теперь с этим жить? Столько вопросов роилось в голове, и не одного ответа. В таком состоянии и застал меня муж.

— Как себя чувствует прекрасная мама? — врывается Глеб в палату с огромным букетом белых роз, и сразу дает мне его в руки.

— Я сейчас похожа, на монстра с красными глазами. — Вдыхая аромат цветом, пожаловалась.

— Меня таким не впечатлить, а другие пусть боятся.

Забирая у меня букет, направился ее ставить в большую вазу, которая до этого пустовала.

— Глеб, как ты себя чувствовал, когда первого человека убил? — Он на секунду замер, и медленно повернувшись ко мне, выдал:

— Понятно, откат начался.

Тяжко вздохнув, он отошел к окну и смотря в него начал:

— У меня тоже такое было, когда в бою первого убил, вначале ничего не почувствовал, потому что, либо он меня, либо я. Но, наследующий день, меня начали одолевать мысли: а как его мать переживет потерю? Или отец, жена, дети… И если бы, я не прекратил думать в этом русле, то свихнулся. Более того, мои враги немягкие и пушистые, это люди, по горло в крови невинных жертв. А твой Стас, из-за которого ты сейчас мучишься, загубил немало жизней, сажая на наркоту, не говоря уже о других его грехах. Так что, хватит себя корить. — Он резко поворачивается и направляется ко мне. Присаживаясь рядом, уже более мягче: — Давай перелистнем и эту страницу, нам дерьма, что мы пережили вчера, на несколько жизней вперед хватит.

— Вот сейчас скажу, и перевернем.

— Не нужно… — прикладывает палец к моим губам, пытаясь, заставить замолчать. Отстраняю.

— Нет, для меня это важно.

Тяжко вздыхает.

— Говори.