Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

Где-то в начале декабря «нашел»-таки время поговорить с Г.Р. о возможности постановки в новом сезоне. Разговор не так чтобы очень длинный, но содержательный… Им было высказано опасение по поводу Мигдата, как он воспримет это предложение, но это было напрасное волнение. В тот же день уже сам Гена говорил с ним и все решилось положительно. Это великое событие. Я сам предложил ставить советскую современную пьесу. Теперь уже, конечно, много разговоров на эту тему позади. Много читаю, ищу. Мне хочется иметь не одну, а 3–4 пьесы, которые я готов ставить, так, чтобы легче было состыковать любую из них с общим репертуаром и т. д.

26 декабря 1985 г.

1986

Еще одно немаловажное событие. Теперь я — заслуженный артист. Боже мой! Узнали об этом утром 25 декабря (подарок к Новому году), а указ подписан, кажется, 23-го.

Позвонили Мигдату из редакции, но он уже был в пути на работу, и первой позвонила нам Галина Николаевна. Я грипповал в своей комнате, а Таня в своей кашляла. У нее сильнейший грипп был, бронхит и т. д. Это было в 9 утра! Хотелось спать, но я по голосу Таниному понял, что пришла «эта радостная весть». В этот же день было в «Омской правде», и тут начались звонки, звонки, и так дня два.

Буквально за несколько дней было опубликовано постановление о присуждении нашим Госпремии РСФСР за «У войны не женское лицо». А тут мы с Алексеевым «отличились». В общем, «праздник всего театра». Эти денечки, конечно, можно вычеркнуть из полезной жизни. Выпивки, поздравления и проч. и проч. И это еще не все. Еще банкет. Тут же дал телеграмму маме и папе. Вот кому радость-то настоящая! Для нее-то и хотелось получить это самое «звание». Да нет, лет пять назад (ну, хоть три!) я бы и сам еще, наверное, что-то такое почувствовал, невероятное… Наверное почувствовал бы… А теперь… другие дела, другие заботы, другие тревоги.

Новый год встречали у Ханжаровых, и очень хорошо. По-семейному, тихо.

А уже третьего Танюша легла в больничку (так было запланировано). И вот я две недели один кукую.

Сегодня ее привезут играть «Пальто». Сейчас тоже поеду в театр.

Очень хотелось записать о беседе с Аллой Соколовой (драматург, автор популярной пьесы «Фантазии Фарятьева», шедшей на нашей сцене). Она делает сценарий на наше телевидение обо мне. Сидели у Гены в кабинете, говорили… 3 часа, чрезвычайно интересно, к сожалению, это невозможно записать. Она тоже достала блокнот, хотела записывать, но только нарисовала несколько кубиков.

Пожалуй, только с Таней можно беседовать так, достаточно конкретно и философски… и свободными мозгами…

Я «разогрелся» где-то минут через 20, и дальше было азартно… интересно… почти раскованно, а это самое лучшее чувство для живого диалога, живого сиюминутного.

И теперь вот уже пару дней все хожу и «спорю» с нею. Такие богатые мысли «на лестнице» взблескивают!

15 января 1986 г.

Гена пришел 22-го вечером (прямо из больницы от Мигдата). Снег на голову. Первое — нет! Молчу. Слушаю. Он говорит, говорит. Судьба! Вспоминаю Мих. Миха. А почему бы нет! Таня потом сказала — так же шел процесс. Соглашаюсь. Опять говорим. 23-го судорожно хватаюсь за пьесу, книги… В этот же день на стене — приказ… Режиссер — Чиндяйкин, руководитель постановки — Тростянецкий.

Руководство театра предложило мне немедленно, буквально «завтра» приступить к репетициям пьесы английского драматурга Джеймса Болта «Человек на все времена», вместо неожиданно сбежавшего приглашенного режиссера! Распределение ролей, эскизы декорации, костюмов — все было уже сделано, принято, и я должен был «вписаться» в чужой рисунок. Вот такой оборот.

24-го первая репетиция. Разговор. Большой. Кажется, полезный. 25-го вторая. Более конкретные — театральные — проблемы о типах, масках, способе игры и т. д.

Большой разговор с Дрейденом (Дрейден Сергей — известный питерский актер, тогда служивший в нашем театре, исполнитель роли Томаса Мора, главной роли спектакля). Все, пока, слава богу! Главное впереди.

Если не надорвусь… Играю втемную «по крупной». Душа вибрирует. Такого не помню. Боюсь. Себя бояться можно. Наверное, даже собственной слабости можно бояться, это ничего. Главное — не бояться артистов. Этого допускать нельзя.

Материал! Сейчас главное вгрызаться в материал! Времени нет, совсем. И нет возможности отступления. Вгрызаться, вгрызаться! Хотя бы маленький плацдарм на первых репетициях задолбить… и упереться. Чтобы было во что упереться!

26 января 1986 г.

Вручали грамоту заслуженного артиста РСФСР в здании обкома партии (конференц-зал). Таня была со мною. Были еще — в качестве гостей — Борис Михайлович Каширин и Эдик Цеховал.

Группа награжденных — рабочий, учителя, получившие звание, и один артист (Алексеев — в Иркутске). После этого события заехали к Эдику. Мне не сиделось, и не елось, и, тем более, не пилось. Скорее, скорее — домой, к пьесе.

27 января 1986 г.