Не уходи

И Женьке она тоже нравилась. Еще когда она училась, а я проходил практику — дарил ей подношения торгашей. Турецкий парфюм, польские ликеры. Она принимала все это с улыбкой, отдавала душевным теплом. Расспрашивала, тревожась, интересовалась, вникая. Очень просила не лезть под пули и, даже случайно, никого не убить. Встречала меня у порога, когда возвращался с дежурства, с задания, обнимала.

Или я это внушаю себе? Когда мы сошлись снова, подобного не случалось, отношения выхолостились, дары оплачивались, внимание дарилось согласно установившейся традиции. Расчетливая страсть обеих сторон, ритуалы нежности и тревоги. Она спрашивала: убивал ли? Нет, не убивал, успокаивал свою совесть, смерть в больнице не считается, довезли, а там врачи, что с них взять. Засыпал в прохладных объятиях. Все верно, соглашалась она, гладя меня по голове, не считается, спи.

Я отправился к Андрею Семеновичу.

Крепко сбитый, немногословный, но точный Андрей Семенович с ходу взял быка за рога. Мать моя сказала бы, что он очень похож на отца. Не знаю, мое детство стерлось из памяти. Она всегда говорила: именно с таких следует брать пример.

На вопросы Андрей Семенович отвечал четко, чувствовалась выправка, без заминок. Незнания не стеснялся, не утаивал и знания. Полная противоположность Олегу.

Да, большинство сотрудников к Короткову относились с прохладцей, иногда он бывал несносен. К тому же большинству также была известна история появления у профессора — при этом слове он поморщился — теории инфляционных «карманов». Работа его товарища по НИИ, обворованный на идею товарищ даже не обижался на пронырливого коллегу, просился лишь помогать в лаборатории, но получил отлуп. Конечно, Коротков не дурак, теорию развил и усовершенствовал сам, но сволочь та еще, иногда просто бесил.

— Помните, я говорил про Пифагора, ну вчера на допросах? — спросил он. — Вот, смотрите сами.

Вынул будто заранее заготовленные бумаги из ящика в прихожей. Шесть страниц контракта мелким шрифтом. Все идеи, поданные во время работ, хорошо оплачиваются, но права передаются главному. Оговорены все мыслимые варианты возникновения идей, немыслимые — тоже.

— Сам написал, чем и гордился. И про нераспространение тоже, глянете? — Я отказался. Выходит, у Короткова было немало тузов в рукаве при разговоре со спонсорами. Документы составлены грамотно, основательно, либо действительно составлял их сам, но скорее с помощью опытного юриста.

— Но ребята не бузили ведь, исполняли?

— Вы на последние месяц-два намекаете, когда по второму кругу пошло? Да, я погудел немного, но работали, пусть не как раньше, в полноги, но не филонили. Хотя больше всего Олежеку досталось. Он Короткова обожал, смотрел на него коровьими глазами. Не знаю, не то он гей, не то придурок. А голова у него варит. — Он помолчал. — Вижу, ничего нового я вам не сказал.

— Я разговаривал с Олегом.

— Ну и как? — Он хохотнул. — Простите. Мне этот холуй никогда не нравился. Зато Коротков был от него в полном восторге.

— Вы в курсе, что он сам забирался в «карман» дважды, прежде чем начать повтор опытов?

— Да бросьте! Олежек наговорил? Впрочем, с него станется. Коротков не таков, чтоб рисковать. Скорей своего подопечного отправит в «карман», а сам сбежит при первом обломе.

— А как же работающий генератор. Я так понял, он как раз…

— Уловка. Я уже говорил, что его «забыли» выключить, повторюсь: Коротков включил оборудование вроде как для опытов, распустил всех и сбежал.

— То есть?

— Врать не буду, скажу, как думаю. — Я предполагал услышать что-то подобное. Бездоказательно, но убедительно. — Профессор сошелся с Ларисой Медынич, из компании. Девушке двадцать шесть, умна, приятно выглядит. Разбирается в лабораторных тонкостях, долго и накоротке общается с профессором. Последнее время он все больше времени с ней проводил. Не исключено, что повторения опытов — из той же оперы. Как в Тюмень с ней съездил, так и пропал. Вернулся на неделю позже, работу перепоручил Олежеку, а сам…

— Вы его терпеть не можете?

— Это само собой. Раздражало, как этот старый пень перед молодкой крутится. А она… даже не пойму, в чем дело, век у нас такой меркантильный, что ли. Виляла задом не краснея. Знаете, сейчас даже хорошему спецу трудно найти место без протекции, она девка настырная, наверное, через него продвинуться хотела. У Короткова все карты на руках. И денег уйма. Почему бы ей его не использовать?

— Я так понимаю, вам она от ворот поворот…

— Ну знаете! — Он запунцовел, выругался матерно, но костерить девушку перестал. — Знаете, может, Коротков и вправду ей понравился. Тоже ведь редкая сука.

Ненадолго его отвлек телефон. Но положив трубку, он тотчас вернулся к прежней теме:

— Они смылись куда подальше. Его давно в Канаду приглашали, год как, после этого к нему секретаря приставили. Чтоб и вправду не утек. А он хорош, может, с ее помощью решил улизнуть, — усмехнулся, глянув на меня. — Два сапога пара.