Не уходи

— Пятьдесят восемь будет в сентябре. Почему ты спрашиваешь?..

Почти на двадцать лет старше. Странная пара, вроде и вместе, и порознь. Или ей хочется, чтоб мне так виделось? Утром плакала, отчаянно цепляясь за меня, а сейчас…

И я спросил:

— Он что-то говорил вчера утром? Про какие-то планы, не связанные с работой.

— Глупости, кроме работы у него — ничего. Особенно последний год. С начала весны начал получаться какой-то проект, с марта по май его дома почти не было. Разве только ночевать. Потом повел меня в ресторан, отметить. Я так с Владиславом познакомилась, с его спонсором, симпатичный молодой человек.

— Вы с ним общались?

— С Владиком? Только когда я к телефону подходила. У него другие увлечения, — зябко пожав плечами, сообщила Женька. — Сейчас подъедем.

После меня выскочила замуж стремительно, будто опаздывала… впрочем, она всегда и все делает так. Через неделю после того, как ушла. Сказала (до сих пор помню и тон, и слова): «Я думала, у нас получится, но… прости, я больше не могу так. Ты очень милый, приятный, с тобой мне хорошо. Только стать семьей мы не сможем».

И спустилась, оставив меня у незапертой двери. С той поры как отрезало, Женька даже близко старалась ко мне не подходить, а если теребила занозу, намертво засевшую в моей груди, то всегда вызывала в нейтральное место. Я покорно подчинялся. При встрече окатывала волной удушья, насладившись беспомощностью, говорила о наболевшем. Подчеркнуто спокойно, в ней находился удивительно крепкий и гибкий стержень, возвращавший в устойчивое состояние.

«Ауди» буквально воткнулась в полицейскую тезку, перегородившую переулок. Дальше стояло еще две машины: «скорая» и машина МЧС. Люди в белом бродили за невысокой оградой вместе с людьми в сером и блекло-зеленом, переговариваясь, не решались войти. Или не получили дозволения.

Женька побледнела до синевы. Так и не смогла выбраться, вцепившись в руль, сидела, глядя через лобовое стекло на броуновское движение служб первой помощи. Я подошел к кряжистому капитану, дававшему указание по рации, представился. Он должен был меня помнить.

— Да черт его знает, что случилось. Жильцы вызвали МЧС, когда услышали взрыв. Ни огня, ни дыма, ничего, но поди пойми сквозь такие стекла. Внутри еще бродят спасатели, вот жду, когда наиграются… Нет, трупов пока не нашли, разве что сторож траванулся, он в «скорой», откачивают, допросить не можем… Нет, пока не знаю, чем…. Интересно, так это и есть лаборатория Короткова? Как завод… А ты вроде бы уволился — чего здесь делаешь?

— Супруга приехала.

— А, — коротко ответил он, оглядываясь на «ауди». — Уже узнала. Нет, действительно, такое строение — и под одного человека. Чем он хоть занимался тут? Ты в курсе?

Спрашивал, несколько раз, Женька так и не сказала толком. Да и что он за человек, профессор Коротков, Стас, за которого она так поспешно, будто в последнюю электричку… Я собирал по крохам, все, но вышел портрет неизвестного. Будто этот человек находился не в получасе езды на троллейбусе от моего дома, а где-то в другой стране, не в этом мире.

Общие фразы: родился, вырос, благополучная семья совслужащих, окончил институт с красным дипломом, прошел практику, устроился в НИИ электротехники и газоразрядных приборов, защитил докторскую… НИИ висело на нем одном, в усеченном составе, в виде трех лабораторий. Пять лет назад сумел продать идею крупной нефтегазовой корпорации. Получил деньги, расстроился, приобрел в собственность корпуса бывшего опытного завода вентиляторных заготовок.

А потом вспомнил о своей бывшей ученице.

Рация пискнула: «Нашли… взрыв трубы на дне одного из бассейнов. Следов заражения не обнаружено».

— Я тогда тоже пойду.

Я никак не мог научиться всем подряд говорить «ты». Десятилетняя разница в возрасте между мной и капитаном, в положении тут не позволяла фамильярничать, да и внутри что-то мешало. Старался обходиться общими фразами. Странный же из меня получился мент.

— Иволгин, ну чего тебе там? — удивился капитан. — Хотя, иди, у тебя вроде как нюх был. Но только одно — если будешь мешаться, я — не как раньше. Просто стой в уголке и смотри.

Дурная память у капитана, ох, дурная. Никак не хочет забыть мою помощь. Я предложил закурить, он небрежно взялся за выбитую из пачки гильзу, покрутил в пальцах. Положил за ухо и взял еще одну. Машина «скорой» вдруг схватилась с места и, взвыв сиреной, умчалась.

— Ну пошли, чего жариться.

Нынешнее лето только начиналось, температуры едва поднимались до двадцати, а вот капитана и эти градусы бросали в жар, рубашка пропиталась потом, лицо покраснело. Внутри него и прежде что-то кипело, выплескиваясь через край. Как тогда, в деле об убийстве двух гастарбайтеров. Я отправился за ограду.

Возле железной двери черного хода стояла новенькая машина криминалистической лаборатории, только что купленная игрушка. Капитан перебросился парой фраз со спецами, докуривая, затем нарочито вежливо пропустил меня вперед и вошел следом.