Не уходи

Минуты казались часами в ожидании исхода драки. Входная дверь была рассмотрена до дыр, а барная стойка была отполирована ожидающими взглядами. С какой стороны ей ждать новостей? Если бы Лена грызла ногти, то все пальцы остались без них. Когда сил терпеть уже не осталось, и она готова была выйти, чтобы на крайний случай вызвать скорую, за стойку пришел Гена. Его лицо сияло от победы, хотя в носу торчали два комка алой ваты, а на рубашке то тут, то там были пятна крови. Девушка бросилась к нему, и чуть не опрокинула опустевшие коктейльные бокалы.

– Все в порядке. Эта кровь тоже моя. Он хоть и не боксер, но драться умеет. Пускай теперь походит без уха. – сказал Гена.

– Что? – ахнула Лена.

– Я пошутил. Но синяков понаставил. – ответил Гена и рассказал девушке все.

Говорить особо было нечего, но даже этого ничего хватило на то, чтобы Лену охватила досада:

– Я это подозревала и хотела вывести его на чистую воду. Я пришла сюда, чтобы счет за ужин его обанкротил. Надо было тебе подождать, когда мы хотя бы поедим. – пошутила она. – Но спасибо тебе. Не каждый на такое пойдет.

– Не за что. Понимаю, момент, конечно, далеко не самый подходящий, но когда будешь готова, может, сходим поужинать? Только не здесь. Я слышал, здесь очень надоедливые бармены. – сказал Гена.

Впервые за вечер Лена рассмеялась. От ее смеха Гена не мог не состроить самодовольную ухмылку, в которую она и влюбилась.

И сейчас, стоя в кухне оливкового цвета у белого как горный снег обеденного стола, заставленного лучшими кулинарными произведениями искусства хозяйки, Лена, полуприобняв мужа, смотрела ему в глаза. Она помнила и понимала, что Гена хоть и тот еще косячник, но может исправлять то, что сам и вытворяет. Это дало ей надежду на то, что праздник еще не испорчен бесповоротно, хоть будет и трудно. Да и она сама сможет извлечь из этой ситуации пользу в будущем. Кто сказал, что она не будет припоминать ему этот день рождения всю его оставшуюся жизнь?

Гена, заметив, что в глазах Лены желание рвать и метать сменилось чем-то теплым, поцеловал ее. Он знает, как растапливать лед. Если семейная жизнь чему и учит, так это уметь ловить момент, чтобы сменить гнев партнера на милость, и самому поступать так же. Иначе это не семейная жизнь, а семейная смерть.

– Когда ты успел договориться с Андреем? – поинтересовалась она.

– О, у меня было море времени на это. Не волнуйся, все будет в лучшем виде. А теперь, отдохни, подготовься встречать гостей, а я закончу здесь. Наденешь то платье с цветами? В нем ты шикарно выглядишь.

– Ты что, меня как товар выставить хочешь? – спросила Лена с напускным недовольством.

– Ты поняла, что я имел в виду, и не надо мне тут. – успокоил Гена, взял нож из ее рук и поцеловал в нос.

– Ладно, кастрация откладывается на неопределенный срок. – заключила Лена и поцеловала его в ответ.

– Люблю тебя. – сказал Гена.

– А я тебя. – ответила Лена и пошла в гостиную проверить Кирилла.

Спустя минуту после ухода жены, Гена еще раз удостоверился в том, что он один одинешенек, и схватил телефон в надежде на то, что ему ответят на звонок.

– Андрюха, здорова. Вопрос жизни и смерти. Дело на миллион и полный звездец. Нужна твоя помощь позарез. Нужен Беркут сегодня. Как что? День рождения Кири, забыл, что ли?! Я не забыл, просто не успел. Выручай, будь другом. Да? Здорово. По гроб буду обязан. Не боись, с тобой тоже скоро отметим, я проставляюсь. Все, спасибо, на связи.

Что ж, Гена умеет выходить сухим (хоть и не полностью) из воды, или с минимальными потерями. Он положил телефон обратно в карман, и большой камень с громадным грохотом скатился с его сердца. Давно он не испытывал такого стресса. Мужчина понимал, что мог запросто испортить день рождения сына, но также понимал, что визит начальника может стать большим стартом его карьеры, а его карьера – это хороший уровень жизни самой семьи. Разве это плохо? Он готов дать голову на отсечение, что все, что делает – делает для семьи. Да, приходится жертвовать, и жертвовать многим, иногда даже интересами самой семьей, но цель оправдывает средства, кто не рискует, тот не пьет шампанское и все в таком духе. Ради этого, полагал Гена, можно немного и потерпеть. Тем более, все не так уж и плохо. Да, придет Степан Аркадьевич, да, приведет своего невоспитанного сына, но они скоро уйдут, и Гена станет самым лучшим мужем и отцом во всем белом свете. Надо только чуть-чуть потерпеть. Потерпеть и при этом все сделать правильно, иначе это будет напрасно. Мазохизмом он не хочет заниматься, да и никто не хочет, кроме самих мазохистов.

Глава 3