Не уходи

Андрей Васильевич рассмеялся. Ему всегда нравились аллегории этого парня, и всегда нравилось то, что при клиентах он не позволяет себе даже сказать «блин», но оставшись наедине, начальника забавляет поток изысканных ругательств из уст молодого человека.

– Это не дети, а черти какие-то! Я в синяках хожу, как будто не детские праздники провожу, а в боях без правил участвую! Меня это рыжий засранец укусил! А его дружки восьмилетние чуть не отпинали. Главное, родителям пофиг! Сидят, бухают, словно у них день рождения, а не у их ребенка! – продолжал Дима. И он бы продолжал и продолжал, пока не иссякнет весь запас воздуха. Потом бы он глубоко вдохнул и продолжил дальше.

– Это же дети, ладно тебе. – ответил Андрей. – Если бы не они, то и нас бы не было. Ты деньги принес?

– Деньги? А разве они вам переводом на счет не кидали? – спросил парень.

Наступила тишина. Андрей непонимающим взглядом уставился на Диму, а он выжидающе уставился на своего начальника.

– Тебе сказали, что деньги перевели мне на счет? – повторил мужчина.

– Да, а потом, когда я им сказал, что мы так не работаем, дали наличку. – сказал Дима, доставая три купюры по пятьсот рублей из кармана.

– Чтоб тебя! – выдохнул начальник, принимая деньги и зачем-то их пересчитывая. – Ну ты даешь, у меня аж волосы на голове зашевелились. – сказал босс, и протянул одну из трех бумажек парню.

Дима оценил притворным смешком якобы классную шутку лысого человека про шевелюру. Надо уметь находить границу подлизывания начальству. Посмеяться над шутками вышестоящих не зазорно, если знать, когда это уже превращается в откровенное лобызание пяток. Пятьсот рублей за заказ. Одна купюра из трех. Тридцать с копейками процентов.