Не уходи из жизни. Как удержать от греха самоубийства?

Из этого предназначения человека – жить в Боге – вытекает очень важное следствие, а именно: человек не был сотворен как существо абсолютно самодостаточное и само по себе совершенное. Не существует так называемой «чистой» человеческой природы, т. е. такой, которая может существовать сама по себе, независимо от Бога. Человек может жить, развиваться и совершенствоваться во всей полноте своих природных потенций только при помощи Божественной благодати. Вне благодати человеческая природа не может существовать нормально. Благодать является как бы ее органической составляющей, ее «несущей конструкцией», делающей человека причастником жизни Бога – источника вечной и блаженной жизни. А благодать – это Божья любовь к человеку, воспламеняющая его ответную любовь к Богу в напряженном стремлении к соединению с любящим его и любимым им Творцом. Но через грехопадение «человек сознательно и добровольно нарушил союз любви с Богом – свою жизнь, силу и значение он перестал сознавать, чувствовать и полагать в Боге… Человек признал себя способным прожить самостоятельно, он полагал всю надежду на свои человеческие силы и средства без высшей религиозной поддержки, без непосредственной связи с Богом… Центр тяжести своей жизни он перенес на себя, вне живого, ближайшего отношения к Божеству… Этот акт самоутверждения был… заблуждением, ошибкой как сознания, так и воли человека… Вместо истинной жизни, к которой человек предназначен, для него началась жизнь нездоровая, ложная, мнимая, ведущая с неумолимою необходимостью закона к смерти и физической, и духовной, к вечной неудовлетворенности и страданиям»[16].

Заменив объект своих естественных стремлений к идеальному – Бога – самим собой, от любви к Богу перейдя к самолюбию, человек полностью погрузился к сферу чувственной жизни. Свою природную жажду в духовном блаженстве человек стал реализовывать преимущественно через чувственные наслаждения и естественные потребности организма, которые обретают на этом пути уродливые формы. К такому гипертрофированному противоестественному удовлетворению телесных потребностей человека понуждают злые духи или демоны. Преподобный Максим Исповедник пишет, что «посредством [этих естественных желаний] действовала всякая лукавая сила, по страсти естества побуждая волю через естественные страсти обратиться к тлению неестественных страстей»[17]. В результате произошло тотальное и необратимое порабощение человека стихиями этого мира и, что самое главное, духами злобы поднебесной, которые гораздо могущественнее человека в его падшем состоянии.

Человек стал жить наперекор естественным законам своей собственной природы, и развитие пошло не на рост, а на убыль. Вместо того, чтобы черпать жизненную энергию из сферы духовной, человек возжелал обрести ее в сфере материальной, чувственной. Внутри человека появился роковой разлад. «Отказавшись от общения с Богом, но… не имея никакой реальной возможности отказаться вместе с тем от абсолютного характера своих духовных потребностей, человек оказался в безвыходном и самом жалком противоречии сам с собой, стал носить в себе внутреннее непрепобедимое раздвоение, вступил в сферу ничем не препобедимых противоречий мысли и жизни»[18]. «Не делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим. 7, 15), – лаконично определил этот трагический разлад апостол Павел.

Порочный круг удовлетворения естественного стремления к дающим жизнь благам посредством чувственных наслаждений, расходующих жизненную энергию, разрушал природу человека. Чувственное наслаждение неизбежно влекло за собой страдание как сигнал противоприродного растрачивания сил.

Таким образом, человек после грехопадения оказался замкнутым в порочном круге чувственных наслаждений и страданий. И так как стремление к блаженству является основным законом существования, а смерть и страдания для человека противоестественны, то новым принципом его жизни становится постоянное стремление к плотским наслаждениям – для того, чтобы избежать страдания. Но наслаждение и страдание – это две стороны одной и той же медали, где страдание есть отсутствие наслаждения и где наслаждение «перетекает» в страдание. Их почти что равнозначность подчеркивается и языковой формой, которую имеют эти понятия в греческом языке: идони-одини (греч. -) – наслаждение-страдание. Преподобный Максим Исповедник, чтобы передать весь ужас существования человека в порочном круге монотонно и бессмысленно чередующихся наслаждений и страданий, этих почти что неразличимых продуктов жизнедеятельности падшего человека, часто использует эту связку «идони-одини», «идони-одини». Неистовая погоня за наслаждениями лишь увеличивает тяжесть страданий, делая их в итоге невыносимыми.