Не уходи. Останься (СИ)

Но говорить этого вслух она не собиралась. Да и ничего вообще говорить не собиралась.

Дверь в комнату открылась и в нее влетел злой, как черт, Шрайман:

— Мы уходим!

За ним стоит Вася, и Катя, которая переминается с ноги на ногу, не зная куда глаза деть.

— Что случилось?

— Ты моя охрана или как? — у Игоря глаз задергался, но говорил он с таким тягучим презрением ко всему, что Дима была в шоке, — Со своими личными делами разберешься потом.

Сказать, что напряжение достигло своего пика, — это ничего не сказать. Его можно было ножом резать.

— Игорь, что происходит?!

— Я устал, мы уезжаем. Данила уже внизу с остальными.

— Ничего не понимаю, но раз так хочешь…

— А тут и понимать ничего не нужно, милая, твой босс ревнивый сукин сын, вот и все.

От этих слов был эффект взрыва ядерной бомбы, не меньше. Шрайман весь побагровел, Вася отвернулся, Катя выпучила на них глаза.

А Дима… она не собиралась вмешиваться в игры «взрослых мальчиков».

— Ясно, мы уходим, Роман пришлет адрес, если ты еще хочешь поговорить.

— О чем он хочет поговорить, Дима? — Игорь стремительно подошел к ней, схватил за руку, сжал. И увидел, что кольца нет, медленно повернулся к Ибрагиму и уставился на его руку, — Ты же… ты не можешь вот так простить все. Ты же не дура, Дима, — шепчет потрясенно.

Ибрагим же старательно себя сдерживал, но, видит бог, этот собственнический жест его добил. Привел в неконтролируемое бешенство.

Он несколько лет не видел свою женщину. Не смел показываться ей на глаза. Не трогал, не касался. Только говорил с ней мысленно, и то, когда сил себя контролировать не было.

А этот… какой-то левый мудак, знающий ее каких-то пару месяцев, позволяет себе такое?!

Ни Дима, ни второй охранник даже дернуться не успели, как их драгоценный босс был схвачен за грудки и припёрт к стенке.

О, этот взгляд, полный сдерживаемой ярости и желания пустить сопернику пулю в башку. Он Ибрагиму знаком, да, каждый день на протяжении этих месяцев видел в зеркале.

— Моя жена и вправду не дура, это ты точно подметил. Но говорить со СВОЕЙ женой я буду столько, сколько захочу и сколько она мне позволит, ясно?

— А где ты был, когда твоя жена превращалась в убийцу, а? Где были твои разговоры?

— Хватит! Прекратите! — Дима вцепилась в его руку, — Ибрагим… прошу… хватит!

— Только ради тебя, милая, — убрал руки, отступил на пару шагов.

— Мы уходим! Вперед, на выход!

Его жена подхватила своего босса под руку и с силой потащила к дверям.

Сорвался. Как школьник какой-то!

Дверь хлопнула, — ушла, даже не сказав ничего.

Вот бл*дь, только появился, а уже наломал дров.

Со злости долбанул кулаком по стенке. Не помогло. И потому он бил, снова и снова. Пока костяшки на пальцах не перестали болеть и осталась только немота в руках, и куски кожи вперемешку с кровью.

За своей злостью и обидой не заметил даже, что давно не один.

Ромка стоял, подпирая стенку в метре от него, смотрел на все это и улыбался.

— И ничего в этом мире под Луной не меняется, да, брат? — лениво произнес и подошел к нему, чтобы стиснуть в крепких братских объятиях.

Не забывайте добавлять роман в библиотеку, а так же подписывайтесь на профиль автора))

Глава 16

ГЛАВА 16

Москва, Россия. Сейчас.

Ездить по ночной Москве — сплошное удовольствие. Никаких тебе пробок, заторов, недовольных водителей и нудных сигналов сотоварищей по стоянию на дороге, в середине дня.

Вася за рулем был спокоен и невозмутим, его дело маленькое — вести машину.

Вторая машина ехала впереди и там находился Шрайман младший, который, кстати, больше всех возмущался, потому как вечер они покинули преступно рано, по его меркам. Обиделся. Не дали ему блеснуть на приеме специфичной, но все же красотой.

Модельки на нем так и висли, впрочем, может виной тому не его внешняя красота, а финансовый счет в банке, заработанный старшим братом?

Но все это не Димина забота.

Ее главная головная боль… сейчас он сидел на заднем сиденье и медленно закипал, становясь похожим на чайник. Пара из ушей не было, конечно, но щеки покраснели от сдерживаемого гнева. Забавное зрелище, что тут можно еще сказать?!

Жалко Катю. Она уж точно ни в чем не виновата, но и ей незаслуженно досталось на орехи. Поэтому женщина даже думать забыла, чтобы коснуться своего мужчины, забилась в угол, — глаза невидяще смотрят на улицу.