Не уходи. Останься (СИ)

— Боже… — Ибрагим рывком прижал ее к себе, обнял крепко как мог, чтоб не причинить боли, — Я увезу тебя, хочешь? Нас никто не найдет, никто.

Немного отстранился, обнял ладонями ее лицо, заглянул в серые глаза.

— Мы можем просто исчезнуть.

— Нет, не можем. Будем оглядываться всю жизнь, ожидая удара в спину? Я так не хочу, — растерянно прошептала.

И никого и ничего вокруг не видела. Только его глаза. Уверенный и решительный взгляд. Взгляд мужчины, готового убивать.

— А как ты хочешь?

Спросил, но ответа не дождался. Дима мотнула головой, освободилась от его рук и отошла подальше. Ему же пришлось вернуться на место.

Шрайман нервно стучал пальцами по столу. Смотрел на Дрозда и, если бы взгляд мог убивать, тот бы давно сдох от дырки в голове.

— Значит, у тебя и ее матери был роман? — теперь пришла очередь Игоря цедить слова сквозь зубы и держать себя в руках.

— Был. Мы сблизились, когда Слава уехал в командировку почти на полгода. Ничего серьёзного не было. После того, как твоя мать меня оставила, мне было плохо, и Марта старалась как-то помочь, поддержать. У них тогда отношения были нормальные, Руслан опять же в школу пошел, родителей радовал. Но когда Слава вернулся… заревновал, и что-то у него в мозгах перемкнуло. Мы с Мартой… — Дрозду, пусть прошли десятки лет, было тяжело говорить. Он ведь ее любил, очень, так, как умел и был способен проявлять это чувство, — Мы до последнего сопротивлялись. Он был моим другом, я… Да, что ни говори, а звучать будет, как оправдание. Он изменился. Они ругались. Бил ее. Но Марта терпела, хотела уйти от него, но потом очередная командировка. Она поняла, что беременна от меня и собиралась от мужа уйти… я строил карьеру, продвигался как мог и предложил ей уйти окончательно… а она решила все прекратить, просила исчезнуть. И я ее решение принял. Исчез. Я не знал, что все стало настолько плохо. Не думал, что Слава узнал о нас. Но когда на него написали заявление, она мне позвонила, рассказала все. Только поздно было. Когда я приехал в город, мою Марту убили.

Он схватился руками за голову.

— Я бы его убил, своими руками бы задушил. Дима не помнит, наверное, но я тогда пришел к ним домой. Пьяный. Мы чуть не убили друг друга, но я был пьян, — куда мне против него? Он меня предупредил: если попробую что-то сделать, мою дочь и сына никто спасти не успеет. Я не мог доказать, что это он убийца, — ни тогда, ни сейчас. Только догадки. Я наблюдал. Приходил к ним домой просто убедиться, что все в порядке, и Дима жива.

— Да, вместо того, чтобы исчезнуть окончательно, вы появлялись у них дома. Приходили проведать свою дочь, и тем самым доводили его до бешенства! — Ибрагим не повысил тона, но мороз по коже у Дрозда от этой тихой ярости пробежался, — Он избивал ее до состояния обморока, вымещая так свою злость, ненавидел ее, а убить не смог. Потому что не только вы Марту любили, да? Вы понимаете, что за ваши ошибки приходится расплачиваться вашим детям? Он обезумел окончательно и не остановится пока вы не потеряете все. Это месть, но не Диме, не Игорю, а вам.

— Думаешь, легко жить и знать, что из-за моих ошибок мои дети в опасности? Думаешь, это легко? Нихрена ты не знаешь, Ибрагим!

— Я сына потерял! — рявкнул Ибрагим в ответ, подорвался со стула и тот от силы рывка грохнулся, — Моего ребенка нет, мою жену и брата искалечили и пытали! А все потому, что у вас не хватило смелости себе пулю в лоб пустить!

У Димы от криков заложило в ушах.

Нервы были натянуты до предела.

Слов не хватало, чтобы объяснить то, что с ней творилось в этот момент. Все эти пытки, страдания, боль. Они ничто по сравнению с тем, что творилось сейчас.

С нее, будто кожу живьем сняли. И все осталось без защиты, — обнажены мышцы, вены, нервы. И в них медленно вгоняют иголки. Одну за другой, не прерывая этот процесс.

Ее отец монстр, сумасшедший, озверевший от своей боли. Превратившийся из человека в зверя, который не видит ни своих, ни чужих.

И она тоже близка к этому состоянию. Раньше думала, больней уже не будет. Но ошиблась… в какой раз уже.

Они и дальше продолжали собачиться, если бы не Ромка.

— Ну, раз мы теперь точно уверены кто есть кто, а самое главное почему, может, уже решим, что делать дальше?

— Что ты предлагаешь? — она знала этот озорной блеск в его глазах, — ничего хорошего он не предвещал.

— Поохотиться!

***

Все давно разошлись, разъехались.

Ибрагим бы остался, но Диме было трудно сосредоточиться на деле, когда он находился в непосредственной близости.

Они с Ромкой сидели в ее комнате, точнее развалились на кровати.

— Это безумная идея.

— Да, но ничего лучше придумать мы не успеваем. Так что. Да…

Продолжить он не успел, дверь в комнату распахнулась и в нее зашел злой Шрайман. Ничего не говоря, просто сел на пол возле кровати, голову положил на матрац.

— Продолжай, не стесняйся.

— Эмм… нам просто нужно быть готовыми в любую минуту, — закончил Ромашка свою мысль и взглянул на Шраймана, требуя озвучить свой вопрос и проваливать нафиг.

— Не смотри на меня так. Я не понял почему не можем его посадить. У меня лучшие юристы, его есть за что взять под стражу.