Не умирай раньше меня (СИ)

— Почему там, где ты, всегда какие-то проблемы? — прошипела тренер, вызывая у меня горькую и наверняка уже беззубую улыбку.

Агеллар лишь вздохнул, постучал в нужную дверь и вошел, не дожидаясь ответа.

Замдиректора — Лавина Покровен — страшная женщина. Не в том смысле, что она некрасива, наоборот, она очень ухожена, дорого и со вкусом одета и всегда идеально выглядит, независимо от обстоятельств. При первом взгляде на нее на ум приходит мысль, что возраст идет этой женщине только на пользу. Она давно разменяла третий десяток и уже подкрадывалась к четвертому, но природа, похоже, была на ее стороне. Такую красивую женщину редко где встретишь.

Железная Рейна, так ее зовут в студенческих кругах, ужасна тем, что скора на расправу над студентами.

— Ах, Алестер! Вы все-таки решили ко мне зайти, — вот это да, первый раз слышу настолько любезный голос Лавины.

Агеллар втащил в кабинет парней, а мне грозно кивнул головой.

Сначала глаза Покровен округлились, пряча идеально нарисованные брови в тщательно уложенную челку черных как смоль волос.

— Я по делу, Лавина, — глубоким голосом заметил Агеллар, взглядом указывая на нас.

Замдиректора скривила накрашенные губы и постучала свежим маникюром по столу.

— Кто бы сомневался, — недовольно произнесла она, и от прежней любезности остались лишь воспоминания. — Ну, я вас слушаю, студенты.

Мы молчали. Меня мутило от металлического привкуса во рту и очень хотелось сплюнуть скопившуюся кровь на пол. Как я выглядела в этот момент, меня мало волновало. Всё равно с Покровен в изяществе мало кто поспорит.

Парни мрачно переглядывались, словно обещая друг другу расправу за сказанные слова.

— Я долго вас ждать буду? — грозно поинтересовалась Железная Рейна, вперившая взгляд в каждого из нарушителей ее царственного спокойствия. — В чем дело?

Не добившись ничего от парней, она переключилась на меня. Рассмотрев поближе, замдиректора скривилась еще больше и обратилась к тренеру:

— Алестер, умоляю, уберите это убожество с моих глаз. Она заляпает кровью мой новый паркет.

Агеллар отчетливо скрипнул подошвами кроссовок, выволакивая меня из кабинета. Мне было всё равно, хотя где-то в глубине души разворачивалась истерика. В голове проносились мысли, но ни одна из них не приносила мне радости, что только усугубляло эмоциональный раздрай.

Тренер притащил меня в свой склеп, усадил на стул и загремел чем-то на полках в шкафу. На свет появились аптечка и горсть каких-то пузырьков. Агеллар склонился надо мной.

— Открой рот.

Я покачала головой. Как объяснить ему, что там лужа крови и океан слюны?

— Р-ранхил, открой рот, я сказал, — стал заводиться Агеллар, но я опять отрицательно мотнула головой.

Стало труднее дышать. Я прикоснулась к разбитой губе и показала ему окровавленные пальцы. Стало быть, до тренера дошло, ибо он слитным движением поднял меня и потащил к спрятанной за шторой… двери в санузел.

— Там есть раковина, прополощи, — сказал он, но не отвернулся, чем поверг меня в еще большее смятение. Однако терпеть уже не было сил.

Я сплюнула тягучую слюну с уже темной кровью, вполне ожидая, что сейчас раздастся звук падающих изо рта зубов. Мои ожидания не оправдались, я включила воду и набрала пригоршню воды, прикладываясь к ней губами. Было больно, но и тогда зубы остались при мне.

Краем глаза заметила, что Агеллар накапал в стакан какую-то жидкость и, разведя с водой, подал мне.

— Еще раз прополощи, только уже вот этим.

Я выполнила указание, отмечая, что кровь как таковая уже не идет, хотя по-прежнему было больно.

— Идем.

И снова склеп. Агеллар включил дополнительное освещение и присел передо мной на корточки. В ход пошел антисептик, которым тренер тщательно обработал руки, и стерильные перчатки, натянутые с ловкостью опытного хирурга.

— Ну, скажи: «Р-р-р».

Я оскалилась, демонстрируя боевое ранение.

Агеллар долго и упорно ощупывал мои зубы и нижнюю губу. Сначала я не думала ни о чём, кроме боли, но после какого-то спрея, щедро брызнутого на пострадавшие части моего тела, я перестала ощущать вообще что-либо и задумалась о неправильности происходящего.

Во внешнюю часть губы Агеллар и вовсе как-то интимно втер мне охлаждающую мазь, после чего ненадолго завис, рассматривая мое лицо. Меня бросило в жар.

— Жить будешь, катастрофа, — ободряюще улыбнулся он, стягивая перчатки. — Только недолго, если так будешь себя вести.

— Я просто упала, — проговорила я, с удивлением отмечая, что никаких дефектов речи нет.

— Не разговаривай, — заметил тренер. — Иначе откусишь себе что-нибудь. Зубы целы, только десны ободраны и существенный ушиб нижней губы, слегка посинеет, а так — ничего страшного. Больше было истерики.

— У кого? — усмехнулась я, но поймав грозный взгляд Агеллара, закрыла рот рукой, мол, молчу.

— Не важно. Считай, что ты на сегодня себе обеспечила освобождение от устного домашнего задания. Я предупрежу преподавателей, что тебя нельзя спрашивать. Держи мазь.

Я хотела сказать, что сама куплю, но вытянутая рука Агеллара меня остановила.