Не умирай в одиночку

– Вовсе я на тебя не смотрю.

– Тогда почему ты на меня не смотришь?

Я хрюкнул и, сграбастав ее, потянул к себе поближе. И все снова завертелось в бешеной пляске. Хотя, на этот раз, танцы были совсем другими. Она была покорной и нежной, тонко чувствующей и нежной, словно подснежник. И только ее покрытая бисеринками пота кожа пахла так же, страстью, сожженными апельсинами и пороком.

После второго раза я позорно сбежал под предлогом кофе в постель. Мне нужно было перевести дух. Юля не возражала, потребовав кофе без сливок, но с сахаром. Я натянул трусы (как выяснилось, задом наперед) и побежал на кухню, едва не разбившись по дороге. Как оказалось, один из ее сапог я выбросил из комнаты в порыве страсти, и он упал прямо перед верхней ступенькой. Именно об него я и споткнулся в темноте.

На кухне, пока варился кофе, я успел выкурить сигарету. Кофе бодро булькал на плите, а я искал поднос, чашки поприличнее и сахарницу. Нашлось все, кроме сахарницы. Рафинад валялся в шкафчике в разодранной картонной коробке, песка вообще не было. Поднимаясь наверх, я подобрал сапог, едва не уронив поднос, и вплыл в комнату, искренне желая, что на поднос нельзя поставить какой-нибудь цветок, по причине отсутствия оного. Ну, не искусственный же ставить в вазочку! Кактус тоже не стоит, вдруг неправильно поймет? А больше в доме цветов не было. Я не большой любитель дарить букеты, посему заранее не подготовился, о чем искренне сожалел.

Юля полулежала на кровати, уставившись в окно с невероятным интересом. Я подкрался сзади и, поставив поднос на тумбочку, обнял ее за плечи. Она откинулась назад, уронив голову мне на плечо. В тусклом свете ночника мне было видно ее отражение в зеркале, неподвижно уставившееся в темное стекло окна.

– Что там? – спросил я.

– Ничего. Снег…

За окном кружили белые хлопья. Первые снежинки, которые всегда тают, кружили над вечерним городом, искрящимся огнями где-то далеко. Казалось, что мы были совсем одни в этой тишине, под каскадами сыплющегося с неба белого крошева.

– Без пяти минут зима, – сказал я. Юля взяла мою ладонь и подсунула себе под щеку. Пауза затягивалась.

– Кофе, мадемуазель? – предложил я. Юля фыркнула и, повернувшись ко мне, лукаво улыбнулась:

– Какая я теперь мадемуазель? Ну что, друг мой ситный, Валериус, жена я вам после всего, что между нами было, или мне заявление писать?

Я неприлично заржал, едва не опрокинув на себя кофе. Юля тоже улыбнулась, но улыбка была кривой и печальной. Глаза затуманились какой-то мыслью, видимо, не очень приятной, потому что Юля нахмурила лоб и отвернулась.

– Что-то не так? – забеспокоился я. Она покачала головой.

– Да так… взгрустнулось. Мой бывший сейчас у меня дома вещи забирает. Паршиво все получилось…

Как-то безжизненно прозвучала эта фраза, с хрустом стекла или тающей в бокале льдинки. Юля повернулась и уставилась на меня в упор, не мигая, своими невозможными глазищами, в глубине которых плясали красные драконы, щеголявшие друг перед другом огненной пастью и радужной чешуей. Я не нашелся, что сказать, она сама сказала все.

– Ты не думай… Я не от отчаяния к тебе пошла. И никакая ты не временная замена, не клин клином… Просто паршиво мне на душе сейчас. Но это не имеет к тебе никакого отношения…

Несмотря на беспомощность и неубедительность этой фразы, я как-то сразу ей поверил. Всякое бывает в жизни. Вон и у меня, спустя столько лет, шевельнулось что-то едкое на душе, когда я осознал, что в любовной горячке мы с Юлей оказались в той самой спальне, которая когда-то предназначалась Яне и мне. И хотя я уже не любил бывшую жену, все равно где-то под коркой подсознания, под кожей, сразу на оголенных нервах осталось ощущение, что мы пользовались чем-то чужим.

– Надо сменить тему, – предложила Юля. – Поговорить о чем-то нейтральном. Не обсуждать экс-мужей и бывших жен. Не говорить об убийствах. Давай?

– Давай, – сразу согласился я. – О чем будем разговаривать? О погоде?

– Погода… погода у нас… хорошая… – протянула Юля с намеком на улыбку.

– Как же, хорошая, – сварливо возразил я – всю охоту замело! Бр-р-р-р!!!

Юля рассмеялась.

– Хорошо, давай найдем другую тему. Обсуждать мою красоту и твою деловую хватку тоже не стоит, иначе я сяду на своего любимого конька, и беседа плавно перерастет в интервью. У тебя есть какое-нибудь хобби?

– Хобби? Есть. Фотография.

– Как интересно! – иронично протянула Юля и придвинулась ко мне поближе. Простынь сползла ровно настолько, чтобы не обнажить всех прелестей, но показать больше, чем следовало в рамках приличий. У меня мгновенно загудело в голове. Я притянул ее ближе и повалил на себя.

– Хочешь, я тебе что-то покажу? – вкрадчиво произнес я. Она усмехнулась одними губами.

– Ты считаешь, что еще недостаточно мне сегодня показал?

Я чмокнул ее в нос и начал выкарабкиваться из-под нее, дабы устроить небольшой сюрприз. Юля с интересом наблюдала за моими перемещениями.

– Ты куда? – осведомилась она.

– Я сейчас. Только никуда не уходи.