Не унывай!

Валерий все время ахал: какое богатство – дедушкины запасы! Полный сарай всяких полезных в хозяйстве железок. Дед, щупленький, среднего роста, и в 80-летнем возрасте обладал огромной физической силой и мог согнуть пятак в руке. Когда я поехала с ним кататься на велосипеде в лес и нам на дороге попалась какая-то куча песка, дед мой спокойно ее переехал, а я застряла, забуксовала и поняла, что мне это не по силам. Дедушка смеялся.

Мы играли в саду в волейбол и заметили интересную вещь: Иван протестовал, когда мы отходили далеко от коляски. Он начинал плакать и требовал, чтобы мы вернулись и занимались непосредственно им.

Когда мы уезжали, дедушка заплакал и сказал: «Ну вот, я буду опять один». Я никогда этого не забуду. Хоть он был суровым человеком по природе, но у меня до сих пор щемит сердце, когда я это вспоминаю…

А уехали мы потому, что нас пригласила к себе в Монино, в городской дом, который стоял в лесу, моя подруга Майя Гогулан. Ее родители тогда уехали в санаторий. Майя – моя самая верная подруга. Мы вместе учились в театральном, но она по состоянию здоровья вынуждена была уйти. Мы с ней все понимали одинаково, она всегда была моим спасением, потому что я плохо переносила одиночество. Это она морально поддерживала меня, когда умер мой отец.

Итак, мы живем в Монине. Гуляем по сосновому лесу, в квартире горячая вода – живем, как боги! Ваньке уже два месяца, и к нам на его «день рождения» приезжает друг Миляева, Валера Канер. И в университете, и в жизни они дружили втроем: Валерий Миляев, Валерий Канер и Саша Кессених. Делаем большую яичницу, есть бутылка вина. Садимся на кухне, а Ванюшку, туго спеленатого, кладем в проходной комнате на диван, чтобы не мешать ему шумными разговорами.

И вдруг крик: «А-а-а-а!»

Я рванулась в дальнюю комнату. Ребенка на диване нет. Я остолбенела и стала смотреть вокруг, на полу – ничего. В окно посмотрела – мы на втором этаже. Какие-то безумные мысли лезут в голову! И, наконец, мне представилось, что громадная птица унесла моего сына! «Валерик, – кричу, – птица Ваньку унесла!» Ребята прибежали на мой крик. Муж всегда был разумнее меня, он догадался заглянуть под диван. Ванька лежал там, уткнувшись лицом в пол, так что воздуха для крика не хватало. Когда мы его вытащили, лицо у него было красное, и он возмущенно орал на всю квартиру.

Ведь надо же: прокатился с завязанными руками и ногами по всему дивану, упал и закатился под диван! Его целеустремленность проявлялась потом всю жизнь.

Осенью мы вернулись в Москву. Валерия приглашали в «почтовый ящик» – закрытый институт с очень хорошим жалованьем, но он не пошел – сказал, что хочет заниматься наукой, а не оружием. Хоть в «ящике» ему платили бы в три раза больше…

Я никогда ему ничего не советовала – считала, что не имею права мешать ему делать то, что он хочет. Сама ведь я тоже занималась любимым делом!

Значит, живем по средствам. У него зарплата 120 рублей, у меня 150. Я выдаю ему рубль на обед каждый день. Работаю по воскресеньям и праздникам – и Валерий очень страдает. У меня много спектаклей, потому что труппа маленькая и все артисты заняты. Мужу часто приходится сидеть с ребенком, вернее, в основном гулять с ним. Нельзя сказать, что он дружит с тещей, – но он бесконечно терпелив и на все претензии отвечает молчанием. Потом он шутил, что главная его черта – умение терпеть.

Но мы все-таки пишем стихи и песни, ходим на творческие встречи.

Валерий много работал. Он был экспериментатором, поэтому ставил бесконечные опыты, которые не всегда давали нужный результат, – и он повторял их снова и снова.

Валерий вообще был очень оригинальным человеком. Моя подруга Галя Соколова предложила нам зимой поехать в деревню Жучки (это по Ярославской дороге) кататься на лыжах. Я запротестовала: мороз, деревенский дом, плохо отапливаемый! Но Валерий сказал: «Ничего, как-нибудь устроимся». Тогда еще не было специальных рюкзачков для грудных детей, и Ваню, которому было 6 месяцев, мы посадили в обычный рюкзак. Приехали, нашли в доме старую коляску и тулуп – и Ваня спал на улице, укрытый тулупом, только белая струйка пара вилась над коляской. А мы в это время катались на лыжах. Когда Ваню разворачивали дома, он был совершенно теплый. Мы даже пробовали кормить его щами. У него в это время уже стал какой-то осмысленный взгляд.

Позже, когда Ване было уже 4 года, мы поехали в дом отдыха в Звенигород. Мы не мыслили своей жизни без лыж, поэтому Валерий придумал посадить Ваню на санки и прикрепить к ним два длинных ремня. Он впрягался в эти санки и шел по полю. Причем все сбегались смотреть на такое чудесное устройство. Бывало, что санки переворачивались, – но Ваня не издавал ни звука.

Отпуск 1964 года

Людмила Гурченко, которая работала тогда в театре «Современник», пригласила нас принять участие в концертной поездке – Тамбов, Донецк, Херсон. Меня как актрису, а Валерия – как радиста. И мы с удовольствием согласились, ведь можно было подзаработать.