Не упусти радугу

— Он зашел в комнату вскоре после того, как родился Коул. — Кейт положила ладонь на его сцепленные руки. — Он очень ясно все помнит.

— О Боже! — Он закрыл глаза.

— Джонатан, я понимаю, как это трудно для тебя, но Коул должен знать, почему ты напиваешься каждый год в день его рождения. Ему кажется, что он в чем-то виноват…

— Да, я весь день вчера вспоминал твои слова: каждый ребенок имеет право на день рождения. До тебя я об этом как-то не задумывался. Получается, что, хоть я и никогда не винил Коула в смерти его матери, я каждый год наказываю его ни за что.

— Еще не поздно все изменить, — мягко сказала она.

— Где-то посередине второй бутылки я это тоже понял. Правда, на день рождения я тогда уже опоздал, но зато вспомнил о подарке, который купил для тебя еще в Чикаго. Решил, видно, что он поможет тебе меня простить. — Он вручил ей носок. — А перед сыном я извинюсь при первой же возможности.

Кейт удивленно разглядывала серую свалявшуюся шерсть.

— Ты купил мне… старый носок?

Джонатан ухмыльнулся, и Кейт с облегчением увидела, что в синих глазах уже не стоит страдание.

— А что такое? Носок, стало быть, для тебя уже не хорош? — Он покачал головой, и на щеках появились знакомые ямочки. — Значит, придется тебе довольствоваться тем, что внутри. Это я купил на другое утро после бала, а уже дома спрятал в носок. Видишь, как я провел свою любопытную экономку!

— Да уж. — Кейт сунула руку в носок и извлекла на свет маленький футляр. Вопросительно взглянув на Джонатана, она открыла крышку и изумленно ахнула. На подушечке бордового бархата лежала нежная камея превосходной работы. — О, Джонатан! Она прекрасна!..

Он наклонился и поцеловал ее лоб.

— Как женщина, которая будет ее носить.

— Я… Я просто не знаю, что сказать.

— Боже правый, — Джонатан расплылся в улыбке. — Впервые на моей памяти Кейт Мерфи лишилась дара речи! — Закинув руки за голову, он улегся на кровать. — Ничего, думаю, мы найдем для тебя способ выразить свою признательность!

Кейт еще раз погладила пальцем нежную камею, потом поставила футляр на столик и снова забралась в постель, уже изрядно помятую. Счастливо вздохнув, она по-кошачьи свернулась возле Джонатана и уткнулась головой ему в плечо.

— Спасибо, Джонатан. Я никогда даже не мечтала о такой красивой вещи.

Обняв ее одной рукой, Джонатан улыбнулся и закрыл глаза.

Кейт поцеловала ямочку у него над ключицей и медленно провела рукой по его груди. Чуть ниже левой подмышки ее пальцы натолкнулись на неровный рубец шириной в дюйм.

Во время болезни, а потом за последние несколько часов Кейт успела хорошо изучить его тело — и все его изъяны, от этого шрама с лиловыми сморщенными краями до забавно скрюченных мизинцев на ногах, были знакомы и дороги ей. Привстав, она тихонько поцеловала уродливый рубец.

— Всякий раз, меняя твою рубаху, я пыталась угадать, откуда это у тебя.

— Штыковое ранение.

Глаза Кейт тревожно расширились. Пройди штык двумя дюймами левее, он попал бы в самое сердце.

— Как же ты спасся? Повезло?

— Мой противник оказался чуть быстрее меня.

— Ты хочешь сказать — медленнее?

— Нет. — Мускул задергался на щеке у Джонатана, и Кейт почудилось на миг, что больше он уже ничего не скажет. Когда он снова заговорил, голос его звучал сдавленно. — Он узнал меня и вовремя отклонил штык в сторону. — Джонатан еще ближе притянул Кейт к себе и сглотнул. — А я нажал курок, даже не зная, в кого стреляю. Он спас меня, а я его убил.

— Бенджамин… — Вспоминая тот мучительный бред Джонатана, Кейт закрыла глаза. Может, как раз сегодня настал момент избавиться от теней прошлого? Если он заговорит вслух обо всем, что с ним было, возможно, раны начнут затягиваться?.. — Джонатан, расскажи мне о войне, — тихо сказала она. — Мне кажется, это должно тебе помочь.

Джонатан с глухим стоном дернулся со своего места и навалился на Кейт.

— Проклятая война закончилась, и больше всего на свете я хочу ее забыть, понятно? — Он впился губами в ее губы.

Несколько оброненных ею слов вдребезги разбили все его доверие. Он никогда и никому не рассказывал о смерти Бенджамина Коулберна. Кейт могла каким-то образом выведать об этом только через армию конфедератов.

На сей раз не было ни ласковых слов, ни нежных прикосновений. Оба яростно и неистово вцепились друг в друга, словно чувствуя, что жизнь вот-вот расшвыряет их в разные стороны.

Джонатан уже знал, что пошлет Мэтту Мак-несби словесный портрет не только загадочного Томаса Филдинга, но и его сестры. Конечно, в этом будет что-то от предательства, но разве ее собственное двуличие не стоит того?

Кейт чувствовала себя не лучше. Она заметила то, чего не увидел Джонатан Кентрелл: ветер утих. Meтель закончилась.

35

— День добрый! — крикнул Джонатан всаднику, въехавшему во двор. — Что вы хотели?

— Вы Джонатан Кентрелл?

— Да.

— У вас есть медные капсюли?

— Что? — Вздрогнув, Джонатан прикрыл глаза ладонью от солнца, чтобы получше рассмотреть незнакомца.

— У вас есть медные капсюли?