Не устал ли Создатель

Уладив все формальности, она осторожно спросила:

– А когда можно будет забрать тела?

– Видите ли… – замялся следователь.

– Я понимаю, что не сейчас. Мне нужна большая машина, и… – Она сделала вид, что сейчас разрыдается. – Вчера был убит его отец. Мой муж. Такая трагедия…

– Да что вы! – ахнул следователь.

– Там тоже идет следствие. По делу об у… Ну, вы меня понимаете.

– Понимаю. Сочувствую, – кивнул он.

– Мне хотелось бы похоронить их вместе, поэтому тела я заберу чуть позже.

– Это как вам будет угодно.

– А справка о смерти мне нужна для…

– Да, конечно, – вновь кивнул следователь. – Вам ее выпишут.

Потом было самое трудное: она беседовала с патологоанатомом, который должен был делать вскрытие. Долго беседовала. Суть же беседы свелась к следующему:

– Мне не хотелось бы, чтобы их вскрывали.

– Видите ли, то, что они умерли от удушья, лично у меня не вызывает никаких сомнений, но закон…

– Ведь не вызывает?

– Нет. Но закон…

– Я – богатая женщина. Я хочу, чтобы все было по-людски.

– Но не от одного меня зависит…

– Любая сумма. В разумных, разумеется, пределах. Допустим, по тысяче долларов на человека. Вам больше, – поспешно добавила она. – Я – несчастная женщина, у которой в семье случилась ужасная трагедия. Убит муж, трагедия произошла с родной сестрой. Неужели я не могу похоронить их по-человечески? Не изрезанными на куски?

– Но закон, – в третий раз со вздохом сказал патологоанатом и махнул рукой: – Ну, хорошо.

– Вот деньги, – поспешно полезла она в сумочку.

– Я напишу заключение. Остальные подпишут. Завтра можете забрать тела.

– Завтра? Нет, чуть позже.

– В любом случае я к ним больше не притронусь. Уверяю вас.

«Значит, никогда их больше не увидишь. Тела Эли и той, другой, можно было бы поменять местами и в Москве. Ошибка! И зачем я сдернула Рената? Ладно, теперь уже ничего не изменишь», – подумала она. Вот что значит действовать в спешке! Уж очень ей хотелось поскорее избавиться от трупа сестры и положить его туда, где ему и место: в морг.

В общем и целом она была собой довольна. Одна проблема решена, остается другая: Марат.

Провожавший ее до машины следователь вдруг сказал:

– Есть одна странность в этом деле.

– Какая? – сразу насторожилась она.

– Видите ли, из паспорта потерпевшего была вырезана фотография, причем маникюрными ножницами. У опера, то есть у оперуполномоченного, который выезжал на трупы вместе с дежурным следователем, глаз наметанный. Вы не знаете, кто бы это мог сделать?

– Маникюрными ножницами? – удивилась она. – Понятия не имею! А зачем?

– Если бы я знал! И водительских прав при нем не было, – задумчиво произнес следователь. – Куда бы они могли подеваться, а?

– Но это же он! Марат! Хотя от удушья лицо его так исказилось… – «Черт возьми, хорошо, что они с тем, другим Лебедевым, похожи! И в самом деле, ведь похожи! Вот у мертвой женщины ничего общего с Элькой! Другой типаж».

– Вообще-то, я должен был бы сделать запрос, – вроде как призадумался следователь. – Но раз вы утверждаете, что это они…

– Да они же! Они! И машина его. Пасынка.

– Да, номера мы пробили по базе. «Лансер» принадлежит Лебедеву Марату Константиновичу. Что ж, так тому и быть. Дело вроде как закрыто. – Он явно тянул, ожидая от нее денег. И она заплатила за исчезнувшие права.

Садясь в машину, Геля вздохнула с облегчением. Теперь на юг, искать Марата. Обвести вокруг пальца пасынка – задача не из легких. Ну, ничего, уж как-нибудь. Если она здесь справилась, то дальше будет легче.

Ренат позвонил ей ближе к ночи, коротко сказал:

– Еду. Один раз остановили. И представляешь? Все вышло так, как ты говорила! Мое лицо показалось гаишнику знакомым! Я тут же начал рассказывать про убийство Дурнева, про несчастный случай на шоссе. Он так и замер, открыв рот, с моими документами в руках. Слушал с интересом. Потом отдал мне документы, козырнул и отпустил. Машину даже не осматривал.

– Молодец, – машинально похвалила она. И спросила: – Ренат, ты зачем вырезал фотографию из паспорта Марата? Маникюрными ножницами? Я тебе не говорила этого делать.

– Ты что, шутишь? – опешил Ренат.

– Мне следователь сказал.

– Ничего об этом не знаю.

– Но тогда – кто?

– Геля, я же тебе говорю…

– Ну, хорошо. Делай свое дело. Удачи.

Ренат дал отбой, а ей вдруг стало не по себе. Засосало под ложечкой, и она вынуждена была признать, что от страха. Кто вырезал фотографию? Марат? А когда? Не стыкуется. Не мог и Ренат этого сделать.

Неужели она чего-то не предусмотрела?!

Звезды

Геля гнала как сумасшедшая. Хорошо, что новая машина с мощным мотором слушалась беспрекословно.

Указатель «Привалово» она едва не пропустила. И тут же увидела другой: «Через два километра – кемпинг!».

Что-то мелькнуло в памяти. Уж не тот ли это кемпинг? А через какое-то время по левую руку, на заборе, она увидела огромные буквы: АЛАН.