Не уставай, преследуя врага! (СИ)

Третья рота шла на войну, и нам только предстояло выяснить, насколько глубока скверна тиранидов. Если ксеносы еще не проникли в высшие эшелоны Экклезиархии, то никакой культ не сможет продержаться долго. Но Монисторум мог и отказать нам в содействии, или, хуже того, был уже заражен. Тогда Кархародон Астра ждали тяжелые испытания.

Подобные мысли текли сквозь мой разум, создавая периферийны шум и не отвлекая от происходящего. При желании я мог полностью очистить сознание и целиком сконцентрироваться на той или иной задаче. Пока в подобной практике не было нужды. Меня куда сильнее заботил тот факт, не подведу ли я роту в своей первой самостоятельной операции.

— Брат Борей, на секунду, — неожиданно произнес Шарр. Он еще не надел шлем, по его бледному лицу скользили зеленоватые тени от экранов мониторов. Следом за капитаном я проследовал на задний край командирской платформы, куда едва достигал свет. — Большую часть перехода ты молчал. Тебя не посещали предзнаменования, касающиеся нашей миссии? Не было видений?

— Нас ждет что-то важное. Что-то такое, что в той или иной степени определит будущее ордена, — я действительно ощущал, что на Благочестии мы столкнемся с судьбоносными испытаниями. Кархародоны часто принимали участия в серьезных конфликтах, но нынешний казался мне чем-то особенным. Не потому, что я первый раз участвовал в нем в качестве библиария, а потому, что нас ожидала некая развязка, перекресток, если так можно выразиться. Наше будущее замерло на весах. Развилка покажет, куда дальше мы двинемся, фатум что-то приготовил для нас. Подобное касалось не только ордена, но и меня лично. Я мог получить на данной планете некую возможность, шанс на что-то, что пока не открылось. О последнем факте я умолчал, не желая, чтобы обо мне подумали, как о слишком болтливом воине. Но в душе я уже уверовал, что Рангу обратил к нам свой взор и Благочестие может стать благословением для всех нас. Или не стать — если мы упустим мимолетные дары Судьбы.

Мастер учил меня не пропускать подобные вспышки предвиденья. Так что я сосредоточился, настраиваясь ловить и осознавать каждый миг пребывания на планете. Возможности — а я прекрасно понимал, что они обязательно появятся — имеют свойство быстро пропадать, если их не замечать.

Капитан некоторое время молчал. Когда он заговорил вновь, его голос звучал чуть менее властно.

— Похоже, я слишком привык к акцентированным наставлением Те Кахуранги. Он давал практические советы, а не туманные пророчества. Уверен, ты чувствуешь то же самое. Нам обоим следует привыкнуть к новому положению дел.

— Согласен, капитан Шарр. Я здесь, чтобы помогать роте. Если у меня появятся новости, я незамедлительно поделюсь ими с вами.

— Хорошо, — Первый Жнец раздвинул узкие губы, позволяя скудному свету обозначить треугольные зубы. — Ты не хуже меня знаешь, как важна данная миссия. От нашего желания как можно скорее искоренить культ зависит само существование ордена. Мы обязаны уничтожить патриарха, магоса и вожаков-гибридов. Каждый час здесь означает лишний час сражения для магистра Тибероса и всего ордена. Каждый наш лишний вздох — новая смерть братьев во Тьме.

— Первый Жнец, я с вами до конца. Мы не подведем ни Алого Потока, ни Бледного Кочевника, — я понимал, что хочет услышать капитан и сказал то, что он ждал.

Мы вернулись на середину мостика. Красный Брат Каху медленно развернулся и долго смотрел на меня. В терминаторских доспехах он казался настоящим исполином. Как и всегда, разум его бурлил яростью и жаждой крови. Меня он пока считал слабым звеном, но мысли свои озвучивать не стал. Фактически Красный Брат был прав — я действительно не сделал ничего такого, чтобы завоевать доверие роты. Эффективность библиария определяют дела и выигранные войны, а не всеобщее ожидание.

— Даже не вздумай читать мой разум, акуленок! — неожиданно прогремел Каху.

— Я не читал ваш разум, Красный Брат, это тапу! — скрывая злость, я склонил голову, демонстрируя, кто здесь вожак. Каху и его отделение терминаторов считались ушами и глазами Алого Потока, не мне спорить с прославленным ветераном. Все же я ощутил поднимающийся гнев и волевым усилием подавил его в зародыше. — Но ваш разум пылает, подобно горнилу. Я библиарий, и вижу огонь даже с закрытыми глазами.