Не в деньгах счастье

Боже, Спаситель наш! Ты через пророка Твоего Нафана даровал покаявшемуся Давиду прощение его согрешений, принял Ты и покаянную молитву Манассии. И ныне приими по свойственному Тебе человеколюбию раба Твоего Валерия, кающегося в содеянных им прегрешениях и просящего прощения своих неправд и беззаконий. Ибо Ты, Господи, сказал: «Не хочу смерти грешника, но хочу, чтобы он обратился ко Мне с покаянием и жив был» (для вечной жизни), так как Ты и нам заповедал семьдесят раз седмерицею прощать ближнему своему его грехи против нас. И как Твое Божественное величие ни с чем несравнимо, так и милость Твоя безмерна. Ибо если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, Господи, кто устоит? Так как Ты Бог кающихся и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

— Батюшка Дионисий, так это же исповедальная молитва! Я что, живой еще? Да, да, я живой. Я могу рассуждать.

Монотонный голос священника начал заполнять все сознание Валерия Михайловича.

Сын мой духовный! Здесь невидимо присутствует Христос, принимающий исповедь твою. Не стыдись и не бойся, и не помысли скрыть что-либо от меня, но откровенно скажи все, что ты соделал, чтобы принять от Господа нашего Иисуса Христа прощение, соделанного тобою. Вот и святая икона Его; я же, иерей, духовный твой отец, только свидетель для засвидетельствования пред Ним (Христом) обо всем, что ты скажешь мне. Если ты что-либо утаишь от меня, примешь на свою душу сугубый (двойной) грех. Вразумись же, что ты пришел в лечебницу не для того, чтобы выйти из нее неисцеленным.

— Господи, слава Тебе! Ты оставил меня жить! Спасибо Тебе. Клянусь, что позабочусь о судьбе Наташи и ее сестры Ирины. Прости меня, я не зна-а-а-л, что Наташенька моя кровная дочь. Я грешен, но я был в неведении и заблуждени-и-и. Но, когда я прозрел, я сразу же отправился к тебе. Прости-и-и меня, Господи. Я больше так не буду-у-у, — почти как школяр причитал наш воскресший герой.