Не в этом доме (СИ)

Он просто уступит Курильщику своё место на общей кровати, а сам поспит на полу.

Заявив это, он вызвал новый поток эмоций у Табаки, который тут же начал причитать, что никакой это не вожак, а самый настоящий отец стаи, и не то что у Псов, где все боятся этого придурка Помпея, и вообще в приближающиеся холода такое самопожертвование это…

Дальше Табаки ничего не сказал, потому что Слепой сел рядом с ним, обнял за плечи и зажал ему рот ладонью. Тогда все несказанные слова заблестели в широко вытаращенных глазах Табаки.

И вот теперь Сфинкс уже мысленно настраивается сказать «а я же говорил», глядя на весь этот беспорядок. Пока не знает, правда, что именно он же говорил, но сказать это ему определенно предстоит. Он косится на Македонского, который тоже смотрит на весь этот бардак и нервно грызёт ногти. Пока решали, куда поселить новенького, он молчал даже ещё тише обычного, боясь, что с его любимой полки прогонят его. А ему там нравится, там тихо, никто не пинает в живот, и можно спрятаться от посторонних глаз. Так что теперь он вместе со Сфинксом наблюдает, как Табаки закидывает усевшегося на полу на матрасе Слепого подушками, и с видом победителя нервно улыбается.

— Эту, чтобы было не так одиноко, — швыряя в Слепого ещё одну подушку, объявляет Шакал. — Эту, чтобы обнимать вместо Сфинкса. А эту в защиту от злых духов.

Слепой только обречённо вздыхает и складывает все подушки рядышком. Табаки комкает одеяло Лорда и щедро перекидывает его через прутья, спотыкаясь по дороге.

— Вот, это всё, — пыхтит он и довольно улыбается от уха до уха. — Теперь не простудишься и не соскучишься.

Слепой всем своим видом показывает, что ни простужаться, ни скучать он особо не собирается. Сфинкс скептически усмехается, думая, до скольких ему можно досчитать, до пяти или десяти, прежде чем Лорд в праведном возмущении обматерит всех присутствующих и отберёт свои вещи обратно.

Длится это безобразие до первых холодов.

Слепой забирается к ним ночью. Холодно до ужаса, по полу первый мороз стелется, ползёт, подбирается к ребрам и щекочет лицо.

Он подталкивает пристроившегося на краю Сфинкса, пытается уместиться рядом. Сфинкс ворчит что-то про то, что он уже говорил и двигается, неуклюже толкая Табаки. Разбуженный цепной реакцией Шакал тут же садится. Сонно крутит по сторонам головой и, обнаруживая в темноте прибившегося к ним Слепого, радостно ахает.

Его возгласы будят спящего рядом Лорда и пригревшегося где-то в чужих ногах Курильщика.

— Какого хрена ты вопишь? — шипит Лорд.

Он отворачивается от всех, укрывается одеялом по самый подбородок и прячет лицо в подушке. На этом его взаимодействие с состайниками заканчивается.

— Как будто нет повода! — Табаки наклоняется к самому его уху для верности и поворачивается к остальным. — У нас же здесь буквально картина маслом. Возвращение блудного Бледного!

Слепой обречённо вздыхает. Он знал, на что идёт, прежде чем вернуться обратно на отданное в свое время место Курильщику. Перспектива быть залеченным позже настойками Шакала, если честно, показалась ему менее привлекательной, чем поднять на ноги всю стаю.

Кроме тех, кому повезло спать не в общем гнезде.

— Слепой, давай сюда, — тянется к состайнику Табаки, опираясь ладонью на плечо Сфинкса. — Я тебя укутаю, не хватало нам ещё простудить вожака. Вот только я о вас всех и забочусь, что бы вы без меня делали?

Лорд тихо бурчит в подушку, расписывая во всех подробностях, что бы они делали без Шакала, но тот только отмахивается от бесперспективных ворчаний.

Табаки радостно визжит, потому что не ждал, что его послушают, но Слепой вдруг послушно перебирается к нему под бок. Курильщик под общий шум честно пытается делать вид, что его здесь нет и не было никогда, но вздрагивает, когда Слепой случайно пихает его ногой, устраиваясь в гнезде Табаки.

— Если ты мёрзнешь, почему сразу не ложишься на кровати? — вместе с Курильщиком просыпаются и его вопросы. — Обязательно всех тормошить посреди ночи?

И тут же кусает язык, потому что новенький он не только в комнате, но и в Доме. Вопросы, конечно, это святое, но авторитет вожака, наверное, стоит уважать. Кто знает, что за это могут сделать?

Убить, конечно, не убьют, но мало ли.

Табаки с умильной улыбкой подтыкает добравшемуся до него Слепому одеяло по самый подбородок и одновременно от него защищается, потому что Слепой возмущённо отмахивается. Сфинкс прячет смех в подушку и смотрит на повернувшегося к ним Лорда, решившего в своей злости всё же не пропускать такой цирк.

— В тесноте да не в обиде, — напевает Табаки и оставляет, наконец, Слепого в покое. Поворачивается к Курильщику и важно поднимает палец. — А ты считать не умеешь. Я думал, Фазаны все гении математики.

Сам Слепой тем временем, с чувством выполненного долга разбудить всю комнату, с довольным видом зарывается носом в подушку, чтобы уснуть, наконец, пригревшись под тёплым одеялом.

— Курильщик, спать всем мешаешь только ты своими вопросами, — замечает Сфинкс, принимая эстафету от Табаки. — А Слепой вон вообще молчит.