Не в своем теле (СИ)

Джон ничего не понимал в бриллиантах, он и золота на вид не отличил бы от подделки, не говоря о платине и всяких там сплавах. Покупку дорогостоящих ювелирных украшений считал пустой тратой денег. Но то, что выброшенные в мусорное ведро запонки имеют баснословную ценность, мог определить даже такой идиот (спасибо, Шерлок, за подброшенное словечко), как он. Белый металл и сверкающие камни на ладони завораживали и манили. Сейчас же выбрось! – скомандовал Джону внутренний голос. Фиг там! – возразил он сам себе. У кудрявой заразы нет работы, то, что он называет делом, не имеет к деньгам ни малейшего отношения. Да, шмотки у него дорогие, но миссис Хадсон не платил три месяца, и не заплатил бы, если не Джон, поставивший условием совместного проживания регулярную оплату квартиры и всех услуг.

Хозяйственность победила. Джон сжал запонки в кулак и опустил в карман халата. Если Шерлок окажется в затруднительном финансовом положении, он их отдаст ему. Натрахал – пользуйся. Нет, лучше продаст тайно и будет, не афишируя помощи, сам решать финансовые проблемы Шерлока. Уверен – тот и не заметит.

Следующая встреча с Майкрофтом Холмсом произошла месяца три спустя. На этот раз Шерлок отсутствовал гораздо дольше, дней пять. Ватсон уже привык к кратковременным отлучкам детектива. Тем более, они не происходили так уж часто. Гораздо чаще Шерлок проводил время с Джоном. Совместное распутывание преступлений стало привычным, детектив охотно и с радостью таскал за собой своего хроникёра (Джон, наконец, определился с блогом). Ватсон был не против нового образа жизни. Сначала он откликался на зов Шерлока только в свободные от работы дни, но вскоре стал отпрашиваться с дежурств, просить коллег о подмене, словом, его блестящая репутация ответственного человека и отличного доктора постепенно темнела и покрывалась пятнами. Но Шерлок был словно наркотик, Джон крепко подсел на него и уже не мог себя изменить.

Что касалось личных отношений, тут ничего не изменилось. Шерлок был непробиваем. Он упорно не замечал пристальных взглядов Джона, к его трогательному вниманию к своей персоне относился как к чему-то само собой разумеющемуся. Джон терпел, терпение в последнее время стало главной его добродетелью. Он не пытался заводить с Шерлоком тягостных разговоров, старался избегать тесных физических контактов и вообще вел себя целомудренно. То же самое можно было бы сказать и про Шерлока. Если бы не его кратковременные отлучки, Джон мог бы с уверенностью заверить, что у Шерлока никого не было. Он явно не был никем увлечен, дни, свободные от расследований, предпочитал проводить дома. Но Холмс периодически пропадал. Не отзывался и не объяснялся, возвращаясь, увиливал от разговоров.

Но чтобы вот так отсутствовать пять дней – случилось впервые. Джон весь извелся, напридумывал кучу причин исчезновения Шерлока, начиная его гибелью от рук таинственного любовника, заканчивая продажей в бордель. Сам придумал – сам качественно настрадался. Пока Шерлок не вернулся.

Все происходило практически так же, как и в первый раз. Подъехал сверкающий хромированными деталями тяжелый автомобиль, наружу выбрался длинный с зонтиком, помог выйти Шерлоку. Стоп! Шерлок как-то странно двигался. Выбравшись из автомобиля, он постоял немного, навалившись обеими руками на капот. Длинный явно предлагал ему свою помощь, участливо хватал за руку, подставлял плечо, но Шерлок руку его отбросил.

Через пару минут на лестнице послышались его шаги, существенно отличающиеся от обычной летящей поступи. Холмсу явно с трудом давалась каждая ступенька. Ватсон выскочил навстречу.

Детектив был бледен, как смерть. Всклокоченный, осунувшийся еще больше (хотя, куда уж больше), с огромными потемневшими глазами, глубокими ранними морщинами, прорезавшими красивый высокий лоб. На шее виднелись фиолетовые пятна непонятного происхождения. Засосы? Побои? Разбитые в кровь губы Шерлока покрылись твердыми корками. Двигался детектив медленно, прижав руку к животу и подволакивая обе ноги. Ватсону не надо было объяснять, на что это похоже. Работая в больнице, Джону не раз приходилось сталкиваться с жертвами бытовых конфликтов, насилием в проявлениях самых неприглядных.

- Шерлок! – выдохнул он, готовый принять на руки плохо слушающееся тело.

Но Шерлок предупреждающе вскинул руку навстречу.

- Оставь! Я сам!

Не подпустив к себе Джона, Шерлок уронил с плеч прямо на пол свое модное пальто и поплелся в ванну. Дверь за ним захлопнулась.

– Шерлок! Не закрывай дверь, я тебя прошу! Я не буду заходить, пока ты не разрешишь! Шерлок! Если тебе станет плохо, мне придется сорвать дверь с петель!

- Джон, – откликнулся тот тихо, но уже спокойно, – все хорошо. Я помоюсь и выйду. Приготовь чаю.

Джон послушно набрал воды, поставил чайник на плиту, подошел к окну. Автомобиль, который привез Шерлока, все еще стоял у дома. Ватсон стремительно скатился по ступенькам, распахнул дверь и неожиданно уперся прямо в длинного незнакомца. Тот стоял прямо напротив двери, словно не решаясь зайти.