Не в своем теле (СИ)

- А что такого? Вопрос – зачем сюда приехал Генри. А приехал он, как выясняется, именно в «Омегавиту». Еще за день до выходного он собирался домой, к маме. Но ему позвонили или письмо прислали, не знаю, как у них там принято, из клиники, сообщили дату приема. Генри не размышлял, приглашение было важным для него. Сорвался с места. Приехал в Истборн, нашел недорогую гостиницу поближе. Снял номер, заказал еду. Пошел, помылся.

- Так это был он? В душе?

- Конечно он, кто ж еще? Помылся, переоделся и поехал в клинику. Отсутствовал ли всю ночь или несколько часов – не могу сказать. Клиника работает круглосуточно. Во время его отсутствия приехал пожилой любовник. Каким-то образом он пронюхал, что его куколка собирается сделать с собой что-то неугодное ему. Разозлился. Подстерег парня, когда тот возвратился из клиники. Учинил скандал. Пытался его задушить, но не смог – пальцы не смогли сомкнуться на нежной шее. Остались только легкие синяки. Потом, как мне думается, Генри стал сам провоцировать альфу на драку, возможно, сказал что-то обидное. Тот схватил первое, что подвернулось, и ударил по голове. Потом вышел из себя, бил еще и еще. И ушел. Не скрывал улик, прихватил лишь маяк-светильник и смылся. Вот, собственно и все. Задача решена. Скука.

- Почему их никто не видел? Ни Генри, ни его визитера?

- О, господи, это элементарно. С торца здания есть пожарная лестница, взобраться по которой на второй этаж – пара пустяков. Вообще-то вход на лестницу должен быть закрыт, но ключи легко доступны. Генри, уходя, сам ее открыл, предусматривая свое возвращение. Визит в клинику был недолгим, очевидно, все анализы сданы ранее. Потому делаю ставку на аборт. Возможно, стерилизация, но свежих шрамов на теле Генри не было, поэтому мне нужно изучить этот вопрос полнее. По крайней мере, понятно, что разозлило альфу. То, что его омега отказывался рожать ему ребенка, возможно, и привело его в ярость.

5 лет и 8 месяцев тому назад

Джон Ватсон не испытывал ярости. Нет. Было дикое ощущение пустоты, будто внутри него тоже удалили все жизненно важные органы и он, совершенно пустой, выпотрошенный, словно мумия, сидит сейчас в своем кресле на Бейкер-стрит и жалостливо взирает на Шерлока. Как он мог? Как сумел вытворить с собой такое?

Еще утром все было замечательно. Он с легким сердцем пошел на работу, а оттуда на краткосрочные курсы в Бартс, надо было подтвердить свою квалификацию, чтобы не лишили лицензии на врачебную деятельность. На курсах-то он и встретил Майка Стэмфорда. Майк читал лекции по некоторым дисциплинам и Джона это немного забавляло, ведь когда-то они учились вместе. И вот как их развела судьба. Один – врач с небольшой практикой в частной клинике, другой – перспективный ученый с многочиленными регалиями. Джон никогда не мог подумать, что Майк ударится в науку, во время учебы он был крепким середнячком без особых талантов. Но добросовестным. Джон же наоборот, учился отлично, стремился получить самую лучшую оценку. Мечтал о работе хирурга, причем высокой квалификации. Но война решила по-своему. Кой черт он поперся в этот Афганистан? Наивный мечтатель, желающий помочь доброй половине человечества! Работал бы сейчас в Бартсе или еще в какой-либо перспективной клинике, оперировал бы чужие мозги или сердца! А теперь приходится довольствоваться подростковыми соплями и заболеваниями ЖКТ.

Но Майку Джон был рад. Серьезно, рад. Они не были университетскими друзьями, такими, чтоб не разлей вода, но часто тусили в одной компании. Совместные пьянки и выезды на пикник, гулянки с юными омежками, случилась даже пара пикантных историй, о которых они теперь вспоминали со смехом.

Закончив писать лекции, Джон с радостью откладывал ручку и дожидался Майка. Они шли в ближайший паб и напивались, как когда-то в молодости. Не так, чтоб в хлам, но бывали очень сильно навеселе.

Ватсон знал, что Шерлок терпеть не может пива, особенно его запах, особенно от Джона. Но это было какое-то по-детски прекрасное ощущение – сделать назло, чтоб Шерлок пофыркал, посопел над своими колбами, подобрал к описанию состояния приятеля пару новых едких терминов, чтоб тащил его наверх и кидал на кровать. Кровать была маленьким пунктиком Джона. Шерлок никогда не раздевал его, не укладывал нежно и заботливо, просто сбрасывал, как ненужный груз и накрывал свободным краем покрывала. Иногда Джон был не столь пьян, как изображал, а Шерлок не столь глуп, чтобы не раскрыть его игру, но не подавал виду и лишь послушно тащил соседа по квартире в его скромную обитель. И Джону это нравилось! Джон любил Шерлока. Любил так, что в глазах щипало от умиления. Джон понимал, что Шерлок не готов пока к сближению. Собственно, ни к каким более-менее человеческим отношениям был пока не готов. Но надежда оставалась – вдруг просветление снизойдет на кудрявую голову. Ватсон мог ждать долго. Бесконечность.