Не в своем теле (СИ)

Потеряв лучшего друга, самого дорогого человека, в которого был безответно влюблен ни один год, Джон потерял самого себя. Дальнейшая жизнь не имела никакого смысла, но самоубийство было в списке запрещенных вещей, о которых бывший военный врач не позволял себе думать. Нужно было попытаться найти смысл, ради которого стоило тратить оставшиеся годы. Пустые годы без Шерлока.

Не особо размышляя над проблемой последующей карьеры и трудоустройства вообще, Джон незамедлительно уволился из частной клиники, где практиковал в годы проживания на Бейкер-Стрит. Распрощался с миссис Хадсон и поселился в самой дешевой комнатушке на окраине столицы. Несколько месяцев он отдавал всего себя службе в добровольческих организациях, оказывающих помощь низшим слоям общества: наркоманам и проституткам, алкоголикам, вытаскивал бомжей-омег из сексуального рабства, откармливал голодающих, распространял листовки о вреде беспорядочных сексуальных отношений. Тот мир, который был хорошо знаком ЕГО Шерлоку, и которого инстинктивно сторонился он сам, стал ему ближе и понятнее. Доктора Джона узнавали в лицо и звали по имени, ждали и считали его своим.

Но этого было мало, мало для Ватсона. Все его опустившиеся на самое дно пациенты являлись в какой-то мере сами причиной своего бедственного положения. Но в мире оставалось столько безвинно страдающих, которые также нуждались в помощи. Оперировать Ватсон давно уже не мог, но его врачебные навыки и опыт работы в горячей точке были бесценны. Записавшись волонтером в организацию «Легион спасения», Джон покинул Лондон.

Лечить детей в зонах конфликтов, оказываться вовремя в местах природных катастроф: землетрясений, цунами, пожаров, делать прививки в глухих африканских деревнях, везти в миротворческом конвое продукты и медикаменты – что может быть лучше? Боль утраты постепенно затихала и случались дни, когда Джон был по-настоящему счастлив. Он не вспоминал Шерлока, не просыпался в холодном поту. Просто проваливался в сон и как по щелчку просыпался, чтобы наутро вновь взяться за дело. И это было здорово!

Но даже в редкие периоды благополучия, когда кроме работы ничто не занимало Джона, судьба подбрасывала ему испытания. Дважды Ватсон попадал в зону обстрела и даже получил осколочное ранение. Один раз грузовик с продовольствием, поскользнувшись на раскисшей от ливней дороге, упал, задев джип, в котором ехали сопровождающие, в том числе и он сам. Итог – сложный перелом ноги.

Никогда так часто не болел Джон, как в эти два года, несмотря на все меры предосторожности, сделанные прививки и тотальное стремление к чистоте. Все известные болячки и инфекции липли к нему, как мухи к говну. Болел Джон тяжело, сил сопротивляться у организма совсем не было. Особо не было и желания. С мучительным удовольствием он думал иногда: ну, может, сейчас господь приберет его к себе, все-таки не своими руками, а так, от болезни – пускай. Он готов. Но каждый раз выкарабкивался и принимался за работу с удвоенной энергией.

И вот теперь, накануне этой самой встречи с Шерлоком, Ватсон свалился с банальным аппендицитом. Живот болел уже не один день, но миссия Джона вовсю работала в Сомали, в передвижном медицинском центре. Ватсон терпеливо доделывал прививки от кори, надеясь дождаться смены. Но так и не дождался. Жесткая, выкручивающая весь организм боль свалила его прямо посреди рабочего дня. В животе будто бы взрывались фейерверки. Последние часы перед операцией Джон помнил смутно, транспортировка на вертолете в медицинский госпиталь скорой помощи в Могадишо миновала его сознание. К тому времени, когда была проведена операция, аппендикс уже сам оторвался и развился острый перитонит. Ватсон находился в тяжелом состоянии, практически балансируя на грани жизни и смерти: сбой сердечного ритма, остановка дыхания, непростые осложнения простой по сути операции. Долго ли это продолжалось – он не знал. Пока не появился его светлый ангел. Ангел, на встречу с которым Джон не рассчитывал и не был готов вновь увидеть его необыкновенные ясные глаза, его губы и руки, услышать его дыхание, почувствовать биение сердца. Живого Шерлока. ЕГО Шерлока.

Джон рыдал, не стесняясь своей слабости, рыдал горько и самозабвенно. Нежные руки друга вытирали слезы, губы шептали утешающие слова и от этих слов хотелось плакать еще больше. Кажется, Шерлок тоже плакал, по крайней мере, на Джона что-то периодически капало, но разглядеть, так ли это, не представлялось возможным. Веки окончательно заплыли от слез и не хотели открываться.