Не в своем теле (СИ)

Нет! Он же предупредил, сказал, что нельзя садиться!

7 лет тому назад. Афганистан.

– Нельзя подниматься! – прокричал командир вертолета начальнику команды медиков, когда почти все раненые уже были загружены в просторное нутро вертолета CH-47 Chinook.

Команда экстренной помощи в защитных касках и тяжелых бронежилетах не услышала предупреждения. Задыхаясь от напряжения, жары и пыли, медики продолжали стаскивать оставшихся раненых в «Чинук». Офицеры афганской полиции и морпехи союзников помогали, как могли.

Крики, шум вертолетных лопастей, команды, стоны раненых. Капитан медицинской службы Джон Ватсон, не обращая внимание на царящую неразбериху, укладывал раненых поудобнее, оказывал первичную помощь, отделял наиболее тяжелых от тех, кто могут позаботиться о себе сами. Утешать, запоминать, кто есть кто было некогда, да и незачем. В госпитале разберутся. Но имя у каждого солдата Джон непременно спрашивал и при следующем подходе старался обратиться к раненому персонально. Он понимал, что это очень важно даже в таких тяжелых условиях чувствовать себя не просто безымянным куском мяса, а личностью, человеком.

- Том? Все будет в порядке, Том, ранение не тяжелое, но старайся не шевелиться, иначе повязки сместятся.

- Дэвид, сколько пальцев видишь? Закрой глаза. Я сделаю укол, станет легче.

- Нет, пить сейчас нельзя, Джим, у тебя ранение брюшной полости. Не трогай руками рану. Сержант! Нужно держать этого раненого под контролем.

Стенли, ранение в позвоночник, зафиксирован. Майкл, раздроблена ступня, в госпитале ампутируют, но он сейчас об этом еще не знает. Джон, тезка, скоро умрет, ранение, не совместимое с жизнью, нужно сделать его последние часы менее мучительными. Сильнодействующий укол обезболивающего.

Внезапно стало чуть тише. Джон поднял голову. Шум лопастей прекратился.

- Я не буду подниматься, – повторно прокричал пилот, – ведется обстрел, мы сильно рискуем.

- Мы рискуем, если останемся здесь! – проорал ему в ответ начальник команды медиков полковник Уильям Мюррей, – сейчас от этого места камня на камне не останется. Вы слышите, капитан Гиллард?

Где-то вдалеке раздавались частые взрывы снарядов зенитных установок противника, но судя по нарастающей громкости, вскоре под градом артобстрела окажется весь спасательный отряд, эвакуирующий раненых с поля боя.

- Несите раненых вон в тот лесок, так спасете хоть кого-нибудь. А если мы упадем, в живых никого не останется! – возразил пилот.

- Все раненые погружены! – прокричал с хвоста вертолета сержант Адам Голдблюм.

- Поднимаемся, вы слышите, Гиллард!

По обшивке чиркнули осколки. Тяжелая броня вертолета выдержала, но на борту стало тише, некоторые раненые перестали стонать, вслушиваясь в звук канонады.

- Я не…

- Будете! – Мюррей достал пистолет, – я старший по званию, я вам приказываю!

- Чихать хотел на ваше звание! Вы мне не начальник.

Зенитка ухнула где-то совсем недалеко. Джон вжал голову. Он был в каске и в бронежилете, но холодный липкий страх все равно брал за горло. Он-то был хоть как-то защищен, а некоторые раненые лежали прямо на пыльном металлическом полу вертолета голые по пояс, в бинтах, ничем не защищенные. Счастливчикам достались носилки.

- Да мать твою! – Гиллард надел наушники и обратился к штурману, – взлетаем!

Нарастающий гул лопастей двух несущих винтов тяжелого вертолета спасительно заглушил все звуки артобстрела и стоны раненых. Ну и ладно. И хорошо. Взлетаем, так взлетаем. Не обращая больше внимания на звуки снаружи, Джон настроил капельницу раненому в живот Джиму, разрезал повыше штаны на Майкле и занялся остановкой крови. Очень большая кровопотеря, это плохо. Рядом лежал умирающий Джон, в сознании, не стонал, смотрел на своего тезку абсолютно осознанно и спокойно. Ватсон периодически бросал на него взгляд и слегка улыбался.

Внезапно застонал Джим, протяжно и с подвыванием, поджимая под себя ноги и хватаясь за живот.

- Сержант, укол! – проорал Джон.

Адам разорвал зубами упаковку и вонзил шприц прямо в ногу раненому.

- Держите руки и следите! – рассердился Джон неизвестно на кого. На себя. На проклятую войну.

Майкл в это время приподнялся на локтях и с ужасом смотрел на свою исковерканную ногу.

- Отрежут, доктор? – прошептал он с ужасом.

Джон кивнул. Что тут скрывать? И так все понятно.

- Я умру?

- От этого не умирают, еще бегать будешь!

Раздался гулкий стук по днищу, пол вздрогнул. Отборная матерщина посыпалась со всех сторон. Адам упал на скулящего Джима, удерживая его от лишних движений. Джон крепко вцепился одной рукой в какой-то выступ, в другой он держал капельницу Майкла. Не упал. Когда взглянул на умирающего, понял, что тот уже не с ними. Майкл тоже глядел на своего соседа, едва шевеля синюшными губами:

- Я не умру? Не умру?

- Нет, – поморщился Джон и накинул на лицо покойника чью-то окровавленную майку.

- Мне нельзя умирать, у меня дома сыночек маленький, всего полтора года.

- Держи себя в руках, боец! – рявкнул Джон и тут же устыдился собственной грубости. Зачем он так?