Не верь его улыбке

— Как раз наоборот. Дай мне пять минут, и мы начнём твоё обучение.

Даниэль, как примерный ученик сел в кресло напротив, и стал терпеливо ждать. В палате царила тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов и скрипом мела. Когда последний штрих был положен, я обратился к нему:

— Подойди, пожалуйста.

Он встал рядом со мной, с любопытством рассматривая то, что я с таким усердием пытался изобразить.

— Это лицо человека и мышцы, который отвечают за определённые функции. В зависимости от того смеёмся мы, плачем или показываем другие эмоции, наши мышцы работают и позволяют лицу приобретать то или иное очертание. Это понятно?

— Да, — отозвался он. — Я замечал, что лица людей всегда выглядят по-разному в тот или иной момент.

— Верно. Но почему ты хочешь выучить только улыбку?

— Потому что за ней можно спрятать всё, — вынес свой вердикт он, и тут я был абсолютно с ним согласен.

Будь у нас плохое настроение, но нам хочется его скрыть, мы улыбаемся, если мы узнаём об успехах другого человека, но он неприятен нам, то улыбка всё решит. Любую внутреннюю борьбу скрасит улыбка, Даниэль понимал это, поэтому и решил, что в жизни ему будет необходима всего одна эмоция, которая затмит собой другие. Он стал приходить ко мне не только по средам, но и в свободное от учёбы время, и много-много тренироваться перед зеркалом. Мои правильно подобранные уроки, и его старания, со временем, стали давать результаты и через пару месяцев я решил устроить ему настоящий экзамен, где он должен был показать каждую из существующих улыбок, слушая лишь только мои указания.

— Ты справился, — похвалил его я, когда последнее задание было выполнено.

— Голова болит, — сказал он, садясь на стул и закрывая глаза.

— Перетрудился. Не переживай, тебе не придётся в один день изображать все улыбки, просто сегодня так было нужно, — успокоил я его.

— Спасибо тебе большое, — поблагодарил меня Дэн, и я немного напрягся, потому что в голове у меня крутился вопрос, мучавший меня уже несколько дней. — Что-то хочешь спросить? — поинтересовался он. Несмотря на то, что эмоции и чувства в нём отсутствовали, он отлично считывал состояние других людей, особенно тех, с кем проводил много времени.

— Ты больше не придёшь?

Даниэль резко открыл глаза и посмотрел в мою сторону. Я смотрел на него взглядом, который был полон надежды, но всё же не был тем запуганным и неуверенным, как в нашу первую встречу. Чем больше я находился с ним, тем больше избавлялся от того запуганного подростка, который жил во мне. Теперь я мог с лёгкостью дать отпор любому, но не посредством драк, а стойкости духа и внутреннему состоянию. Этот парень будто перевоспитал меня, сделал совершенно другим человеком, как я помогал ему с заучиванием улыбок, так и он своими словами учил меня выживать в этом мире. Но, несмотря на то, что я морально стал устойчив к разным фактором, страх, что как только он перестанет общаться со мной, и я вернусь к себе прежнему, не хотел отпускать. Поэтому я был обязан задать ему этот вопрос, веря, что он никогда не оставит меня.

— Почему ты так решил? — спросил он.

— Это не значит, что я тебе не доверяю, просто в моей жизни есть печальный опыт. Люди общаются с тобой только до тех пор, пока им что-то нужно.

— Ты слишком рано повзрослел, — ответил он. — Не хочу, чтобы ты ошибался на мой счёт, потому что не имея чувств, я не играю чужими. Если ты хочешь, чтобы мы и дальше были друзьями, то я не против.

И всё было хорошо, но, как известно, когда всё идёт гладко, однажды где-то появляется трещина, которая приводит за собой настоящий обвал. Но я даже не задумывался над тем, что что-то может пойти не так, ведь доверял человеку, который мне пообещал, что в нашей дружбе ничего не изменится, а в итоге уехал, не сказав ни слова.

Десять лет спустя. Больница

— Ну что, ты всё ещё считаешь его достойным человеком? — спросил у меня Кристиан, закончив свой рассказ на самом интересном. Он ждал моего ответа, как я ждала продолжения истории.

— Твоя точка зрения выставляет его в плохом свете, но я не могу делать выводы со слов одной стороны, мне следует выслушать и его.

— Что ж, тоже верно. Даниэль, даю тебе последний шанс, — сказал парень. — Потому что время не ждёт, как и дети, судьба которых зависит от того, насколько меня удовлетворит то, что расскажешь ты. А чтобы у тебя был стимул, — с намёком произнёс он и хищно улыбнулся, а через пару секунд хрустальный шар начал заполняться дымом.

Дети стали с ещё больше силой стучать по стенкам и кричать, и если бы не звукоизоляция, то последние стёкла в здании бы разбились. Кровь прилила к вискам, видя слёзы на их глазах. Совладав с собой, я подбежала к шару и попыталась хотя бы немного успокоить их:

— Вы меня слышите? — спросила я, и старший из ребят, который пытался не проявлять слабость, кивнул мне в знак согласия. — Мы вас вытащим, обещаю. Постарайтесь успокоиться, не тратьте силы. Как ты можешь быть таким?! — со злостью рявкнула я на Кристиана.

— Почему ты выражаешь свой гнев на мне, если тот, кто виновен, стоит прямо позади тебя.