Не верь глазам своим

Дальше события стали развиваться с такой скоростью, что Ирина не успевала следить за сменой дней, она даже в загородный коттедж к дочке приезжать стала через день, а то и два, возложив заботу о ней на двух нянь и маму: с раннего утра анализы и процедуры, обследования у врачей, потом разбирательства на фирме с поставщиками и недовольными получателями грузов, проверяющими из полиции, адвокатами — Глеба (по уголовным делам) и ее собственного (занимающегося недвижимостью — постепенно кроме особняка и их двухэтажной квартиры в центре с видом на Кремль, она стала обладательницей виллы в Испании, апартаментов в Лондоне и какой-то уникальной яхты размером чуть ли не с пароход!), детективами, откапавших какие-то подозрительные звонки из офиса с левых телефонов и записи с камер наблюдений с соседних зданий…

Дело о похищенных со склада грузов сдвинулось с мертвой точки: отыскались и другие похищенные товары, отследились фуры, выяснились незаконные грузополучатели… но все это не снимало вины с Глеба Левицкого — он организовал, украл, получил страховку, перепродал… и т. д.

Каждый день Глеба возили на допрос к следователю и получить «внеочередное» свидание адвокату никак не удавалось, но они созванивались раз в три дня, разговаривали и уже не чувствовали себя оторванными друг от друга. Когда же у адвоката получилось «выбить» свидание, оно было кратковременным и под камерами — им даже за руки взяться не разрешили, и под угрозой прекратить свидание они смирились, но они виделись, разговаривали, и это поддерживало обоих.

Увидев, что Ирина изменилась: ушла беспечность, легкость, беззаботность, ей словно взвалили на плечи тяжелую ношу… он взвалил, взвалил, устранился и наблюдает со стороны за происходящим… Глеб стал винить себя в этом, казнить себя за допущенную ситуацию, раскаиваться в своих «грехах», совершенных до рождения дочери, впадая при этом в уныние, в неверие в хороший исход дела и какую-то обреченную отстраненность… Почти месяц заключения оказался для него тяжелым испытанием!

И чтобы взбодрить сына, за хорошие деньги Илья Семенович через адвоката Глеба устроил им свидание прямо в кабинете следователя…

После очной ставки с Верой, Стасом и свидетелем убийства товароведа, Ирина и Глеб сидели рядышком на стульях у стеночки, держась за руки и не могли насмотреться друг на друга.

Следователь, оперативники, адвокат и Илья Семенович оживленно спорили, доказывая свою правоту, не обращая внимания на подозреваемого и его жену.

— Ты похудел… — тихо произнесла Ирина, стараясь не расплакаться. — Пожалуйста, ешь, даже если не хочется!

— Хорошо, буду… для тебя, — пообещал Глеб, вспоминая оставленную на тарелке еду — не баланду, а проплаченные обеды и ужины. — Ты тоже похудела… и повзрослела.

— Нет, я все та же… — не согласилась жена и, потянувшись, зашептала ему в ухо: — Твоя ласковая киска, которой не о кого поласкаться ночью… — и с нажимом провела рукой по его спине, прижалась щекой к его плечу.

Жаркая истома волной прошла по позвоночнику и стекла в пах, заволновалась, забурлила, подняла желание. Дыхание Глеба тут же сбилось от ее нескромных слов и откровенной ласки, и он сразу понял, что его жена здорово изменилась — его нежная, застенчивая женушка в присутствии стольких мужиков никогда бы не посмела говорить и делать такое… Как ни странно, но это ему понравилось! Он почувствовал, что в его жене проснулась ненасытная любовница, о которой он иногда мечтал… во сне, и это завело его еще больше… Он сжал ее руку, поднес к губам и посмотрел в глаза пожирающим взглядом, она поняла его и, многообещающе улыбнувшись, приоткрыла рот, облизнула губы… Не отрываясь, молча, смотрели они друг на друга, признаваясь другому в любви и непреодолимом желании заняться сексом. Слова были не нужны, и без них было все ясно — Любовь и Страсть облаком окружала их, скрывая от действительности… Прижавшись друг к другу и держась за руки, они тонули в глазах друг друга и занимались любовью… виртуальной… вспоминая, как это было последний раз, ощущая это телами, желая продолжения… Раздувая ноздри, он жадно вдыхал ее запах, стараясь запомнить его надолго, она, разомкнув губы, ловила его хриплое дыхание, принимая его в себя, как жизненную необходимость…

«Любовники» очнулись, когда в наступившей тишине раздалось осторожное покашливание — мужчины все решили, все обговорили и пора было расходиться, но… прервать столь явное… проявление любви, никто не решился (деньги были заплачены немалые за это свидание и пять минут роли не играли).

— Пора.

Глеб взял лицо жены в ладони, нежно поцеловал в губы, прощаясь.

— Береги себя, малыша и Снежку! Вы моя семья!.. И прости меня, родная… за все прости и не бросай… иначе я сдохну без тебя в этой тюрьме!

Встал, опустил голову, шагнул вперед, Ирина рванулась за ним, обхватила за талию, прижалась к спине.

— Я тебя прощаю, любимый! За все прощаю! Только возвращайся ко мне! Я тебя жду!

С отчаянием произнесла она и расцепила руки, выпуская его из плена своих объятий.