Не верь глазам своим

— Позаботься о моей семье! — не оборачиваясь, хрипло бросил Глеб отцу и вышел из кабинета в сопровождении оперативников.

— Не волнуйся! — крикнул вслед сыну Илья Семенович и, с жалостью посмотрев на плачущую невестку, добавил: — Это и моя семья тоже!

Упав на стулья, Ирина, закрывая лицо руками, рыдала навзрыд — ему так плохо, что он заговорил о смерти!..

— Ну, все! Успокаивайся! — Илья Семенович подошел к Ирине, погладил по голове. — А то больше никаких свиданий!

— Почему он заговорил о… о…

— Нервы сдают.

— И что делать?

— Надо подумать…

И Ирина придумала, как вытащить мужа из его упаднического настроения и стала разговаривать по телефону с Глебом о работе, спрашивать его советов, «исполнять», «докладывать», становясь проводником его идей, предложений, разговоров с партнерами и заказчиками. Благодаря стараниям Ирины, Глеб выбрался из ямы «унылой, обреченной отстраненности»… мыслями он был с ними: в своем доме, в своем кабинете, помогал, советовал, руководил…

18. Июнь. Три месяца беременности

Ирина

— Собирайтесь, побыстрее! — расхаживая по нашей гостиной с камином в коттедже, Илья Семенович недовольно подгонял нас с мамой. — Как же трудно с женщинами! Целые чемоданы шмоток, которые потом ни разу не наденут!

— Я не хочу ехать! — противилась я, рассчитывая со дня на день получить свидание с мужем или на неожиданный звонок. — Летим неизвестно куда!

— Почему не известно? — примирительно произнесла мама, с благодарностью посматривая на свекра. — Мы летим в Картахену! Всегда мечтала там побывать… El corazon!

— Сердце… — автоматически перевел Илья Семенович. — Вилла так и называется: «Sangrante el corazon» — «Кровоточащее сердце» из-за большого количества алых роз… Все! Время! Все остальное купите там!

— А если дадут свидание или Глеб позвонит?

— Вернемся! Подпишешь лично бумаги на владение виллой — такой там порядок и можно улетать! Шесть часов и ты в СИЗО! А на звонок… перезвонишь!

— Звучит как-то жутковато… Картахена!!! и СИЗО… — скривившись прокомментировала мама. — Я бы из Картахены ни за что бы не уехала…

— А я выбираю Следственный Изолятор! Даже согласна поселиться с мужем в одной камере! Лишь бы вместе!

— Сумасшедшая декабристка! — вынесла вердикт мама, захлопывая чемодан.

— Вся в маму… — отстраненно произнес свекор и скомандовал Сашку. — Я женщин — ты чемоданы! Все проверили паспорта и вперед!

Целой толпой (я, Снежка, Илья Семенович, мама, няня, Саша) мы летели в Испанию!

В Картахену!

На мою собственную виллу «Кровоточащее сердце»!

Из Валенсии до Картахены мы плыли на яхте… огромной (так мне казалось), белоснежной, в три этажа с открытой палубой, на которой мы все тут же улеглись на солнышке, чтобы пропитаться соленым ветром Средиземного моря и жарким солнцем Испании.

Вилла оказалась небольшая, но очень красивой — бело-мраморной, вся территория утопала в розовых кустах, по большей части алых роз. Двухэтажный, открытый, продуваемый морским ветром, дом — отчего не чувствовалось жары, мраморные полы, легкие занавеси, тенты, лежаки у бассейна… Мечта!

Целый день отдыха! Меня никто не трогал… Все как-то растворились… Илья Семенович, мама и Снежка уехали в парк аттракционов на целый день, Саша и няня растворились в городе, а я… я поплыла по морю на яхте…

Синее, теплое море, жаркое, золотое солнце, быстрая, белоснежная яхта…

Волны плещутся за бортом, морской ветер ласково треплет волосы, солнце жарит разморенное, бледное тело, а мысли… мысли мои были далеко от этого восхитительного рая… в сером, убогом, казенном СИЗО, рядом с моим любимым, несправедливо обвиненным мужем…

Когда он освободится, обязательно приедем сюда хоть на недельку — пусть отдохнет, пожарится на солнышке и забудет весь ужас, связанный с тюрьмой…

Два дня чудесного отдыха для тела и восстановления душевного равновесия, а вечером третьего дня, проведенного всей семьей на собственном пляже и кусочке собственного моря с играми, танцами, плесканием в теплой водичке и перекусами фруктами и легкими закусками, когда мы вернулись на виллу, грянул гром…

— Собирайся! — рычал на меня свекор, названивая кому-то по телефону. — Да не чемодан! Бери паспорт и на борт! Яхта ждет!

— Объясните, что случилось?

Илья Семенович проверил мой паспорт и, схватив за руку потащил к причалу.

— А Снежка? Мама?

— Они остаются!

— Как остаются! — попыталась я вырваться и вернуться в дом.

— Молча! За ними присмотрит Сашок! А тебе выделю другого телохранителя в Москве!

— Да что случилось?

Но свекор предпочитал беспрестанно кому-то названивать, орать в телефон трехэтажным матом, кроя адвоката, следователя, и какого-то эмвэдешного генерала.

Только когда мы приплыли в Валенсию и сели в самолет, он отключил телефон и так обреченно произнес слово «суд», что у меня почти остановилось сердце…

— Завтра суд над Глебкой, — обреченно произнес он.

— Как суд? Ведь дело на закрыли, товар нашли… — напомнила.

— Суд по убийству!

— Вы же говорили, что следователь…

— Сверху на него надавили — велели дело закрыть и в суд передать.

— Но как же так… Он же не виноват, а его посадят…