Не верь глазам своим

— У тебя есть записи? Можно посмотреть?

— Не веришь?

— Верю, но хочу на маму твою посмотреть и понять, почему она так меня ненавидит, что готова собственного сына сделать несчастным и подвергать опасности.

— В коттедже в сейфе.

— Хорошо, что все рассказал, но, думаю, что с этим придется еще долго разбираться… — замолчала моя женушка, смотрит на меня недовольно. — Глеб, больше меня не обманывай и ничего не скрывай — раз мы семья, то и обмана между нами быть не должно! Мы должны все знать друг о друге! Согласен?

Смотрю на нее, руки ей целую, так не хочется огорчать мою женушку.

— Ты повзрослела… другая стала.

— Я и сама это чувствую. Но ты не ответил.

Напряглась, губки поджала… А что я ей скажу? Что не согласен.

— Давай, об этом потом поговорим… в нашей комнатке, после всего…

— Хорошо, отложим, — нехотя, но согласилась. — Расскажи, как ты?

— Нормально. На фирме, я знаю, вроде первый заказчик наметился.

— Не наметился, а подписали, Глебка! Теперь точно твою фирму спасем!

— Долги придется отдавать… — говорю и радуюсь — и фирма на плаву осталась, и женушка делами занялась и от ревности своей отвлеклась. — Как ты себя чувствуешь? Как ребеночек? Как Снежка?

— Все хорошо! Снежка загорела, как негритёнок… А с долгами рассчитаешься — заработаешь! И еще… Глеб, пообещай мне, что ты не станешь делать меня счастливой, не узнав, что для меня является счастьем!

— Ты о чем?

— Об особняке! Мне нравится наш коттедж, и я хочу жить в нем с тобой и детьми! Мне нравится наша мансарда! Я там счастлива… с тобой! И ничего не хочу менять в своей жизни!

— Обещаю… сделать тебя счастливой!

— Свидание закончено!

Мы вскочили и бросились в объятия друг другу.

— Не положено!

26

Через несколько дней Глеб позвонил, и они с Ириной долго разговаривали (конвойный вновь соблазнился деньгами). Разговаривали обо всем: о фирме, о делах, о здоровье, но главное, о них и о детях:

— Соскучился по вам… Столько времени на работе пропадал, а надо было с вами его проводить!

— Хорошо, что ты это понял! Выходные только наши!

— Согласен! На прогулке все время наш коттедж вспоминаю… Солнышко! Лето…

— Глеб, скоро все закончится — Стаса Липатова и его подельников арестовали.

— Только они всё на меня валят! Около двух месяцев здесь торчу…

— Разберутся! Потерпи еще немножко…

— Ладно, прорвемся! Люблю тебя!

— И я тебя люблю и очень жду!

За первым контрактом подтянулись еще парочка, и Глеб немного успокоился и поверил, что вытянем его фирму. Юристы фирмы подавали иски на возврат украденного оборудования, опротестовывали решения страховщиков, готовили документы для суда…

27. Глеб

На прогулки водили каждый день после обеда или после ужина, смотря какие следственные действия проводили.

Я в одиночке и попадал на прогулку с разными подследственными и обвиняемыми…

Встал к стеночке, на солнышко, глаза закрыл, привычно стал вспоминать наше лето с семьей в нашем коттедже — как же я не любил косить газон, всегда ворчал, а теперь бы…

Не увидел, а запах почувствовал и движение воздуха…

Напрягся и тут же получил удар под дых, но пресс напряг, удар сдержал, открыл глаза, шагнул в сторону и двоечку: прямой в лицо и хук правой — один отлетел, второй ударил, увернулся, саданул его в солнечное сплетение — второй согнулся, налетели еще двое, одного ударил прямо в переносицу — он взвыл, второго ногой… сбитые поднялись, навалились, повисли на руках, попытался освободиться… резкая, разрывающая внутренности боль пронзила тело, словно его проткнули насквозь, руки и ноги тут же онемели, стали ватными… покачнулся… от следующего взрыва боли сознание отключилось, и начал падать в черную, бездонную пустоту…

28. Июль. Четыре месяца беременности

Ворвавшись в кабинет, Илья Семенович застыл на пороге и уставился на сидящую за столом невестку. Позади него застыла секретарша со стаканом воды и горстью таблеток.

— Ириш, поехали… — начал он, не зная, как сообщить беременной невестке о случившемся, — нам с тобой надо… в госпиталь съездить.

— В госпиталь? Что-то случилось с Глебом?

— Драка на прогулке была… ему руку сломали.

— Руку? И все? — Ирина посмотрела на встревоженного, бледного мужчину и не поверила — внутренний барометр настроения мужа показывал «ураган». — У меня сердце с утра не на месте… ноет и ноет, как будто что-то плохое случится…

— Выпейте, Ириночка Викторовна, — споро подошла секретарша и протянула таблетки.

— Пей! — приказал Илья Семенович.

Ирина послушно выпила таблетки.

— И ногу сломали. Поехали в госпиталь!

— В госпиталь? А почему не в больничку…

Но объяснять мужчина не стал, подошел, взял Ирину за руку и, поддерживая под локоток, повел к машине.

Всю дорогу он говорил о чем-то постороннем, спрашивал о самочувствии, о дочке — отвлекал по полной, но Ирина была словно в трансе: ничего не слышала, не отвечала, ни на что не реагировала… и даже не думала, просто смотрела в одну точку, не мигая, и ждала… чего ждала не понятно.

Когда они уже подъезжали к госпиталю, она вдруг очнулась.