Не верь глазам своим (СИ)

Проснулась Лайла от холода. Рядом никого не было. А полотенце, надетое после душа, не сильно грело. Одеяло валялось в ногах, наверное, ночью было жарко… Генри всегда очень теплый. Именно его и не хватало. Она вспомнила его прощальный поцелуй. Только сейчас, выспавшись, не чувствуя влияния близости парня, она осознала, что это было. Так же, как она внутренне готовилась к утреннему разговору, к тому, чтобы отпустить его и постараться забыть, прощалась с его телом, которое она так безрассудно хотела, так и он поцеловал ее, используя последнюю возможность, которая у него была перед тем, как их «сейчас» исчезнет с рассветом. Он даже не дождался ее ответа, он все понял без слов и просто ушел. Лайла не хотела верить в это. Она прислушалась, но номер ответил ей тишиной. Приподнявшись на локтях, она осмотрела комнату. Ее рюкзак лежал на прежнем месте, о Генри ничего не напоминало, кроме аптечки на столике. Девушка поежилась и, завернувшись получше в полотенце, на цыпочках пробежала в ванную. Встав под горячий душ, она не смогла сдержать эмоций. Упершись руками в кафельную холодную стену, она слушала шум воды, который не заглушал стихию, так и не успокоившуюся с ночи. В груди нарастала черная дыра, а в горле появился ком, который никак не возможно было сглотнуть. Слез не было. Поняв, что это то, чего она сама хотела — оказаться подальше от Генри, от дома и друзей, чтобы иметь возможность подумать и принять решение — Лайла поняла, что все ее желания сбылись, черт их возьми. И все сложилось, как нельзя лучше. Она в нескольких часах езды от всех ее знакомых — пространства для мысли хоть отбавляй, есть крыша над головой и время, чтобы разгадать все загадки галактики. Целую неделю никто не потревожит ее, можно оплатить номер, раз уж Генри нашел ее рюкзак с документами, и наслаждаться одиночеством. И решение уже принято, не нужно ломать голову, что же делать дальше. И самое трудное — объявить это решение и объяснить тоже не нужно. Генри ушел. Генри ушел. Генри ушел. В какой-то момент эти слова перестали отбиваться стократным эхом у нее в голове, а зазвучали реальным в узком пространстве ванной комнаты. Перебивая мерный стук воды о кафель, затмевая по своей силе даже самые смелые завывания ветра за окном. Лайла плакала вголос, слезы, наконец, пришли, принося кратковременное облегчение. Постепенно ее крики перешли в шепот. Генри ушел. Все как она хотела. Повернувшись спиной к стене, она потихоньку съехала по ней и упала на колени — дрожь в них стала невыносимой и неверное движение могло спровоцировать падение. Крепче любых слов за людей говорят их поступки. Он чуть не погиб, пытаясь найти несносное дитя, безбашенно убежавшее от проблем, он не воспользовался ситуацией вопреки своим желаниям, болея душой за то, что девчонка может пожалеть о необдуманной близости с человеком, которого более не хочет видеть рядом, он молча ушел, уважая ее желание расстаться, не делая этот и без того некрасивый момент жалким и оставляющим неприятный осадок на языке, еще ночью высказав все, что ему осталось сказать в том самом прощальном поцелуе. Лайла коснулась рукой своих губ, будто пытаясь запечатлеть его навсегда. Как же права была ее мама, когда в шутку сказала однажды: «Мы — женщины — очень загадочные существа… Мы можем долго, годами добиваться того, чего нам хочется. А когда добьемся, оказывается, что хотели мы совсем не этого…» Только сейчас не до смеха. Ее любимый ушел, как она того и хотела. Она даже запланировала небольшую речь: «У меня есть неделя каникул. Я бы хотела провести ее одна. Поезжай домой. Не думаю, что мы сможем остаться друзьями. Но мы можем попробовать хотя бы избежать неловкости…» Господи, какая же это все чушь! Как же она заблуждалась в своих истинных желаниях! Как можно было прогнать его? Она ведь до этого момента даже не представляла свою жизнь без него. Как вообще можно представить жизнь без любимого человека? Который дополняет, поддерживает, защищает, делает целой… Как она соберет себя по кусочкам, если огромной части их не хватает? На нее накатила волна отчаяния, черная, ослепляющая и оглушающая, лишающая возможности двигаться и вообще дышать. Она совершила ошибку, которую не исправить… Закрыв лицо руками, забившись в угол, она просто завыла от отчаяния, не слыша ни раскатов грома, ни шума воды. В голове набатом звучал стук собственного сердца.