Не верь глазам своим (СИ)

— Не могу сказать, что мне не нравится твоя неопытность. Это завораживает и возбуждает, понимать, что я могу тебя всему, чему хочу, научить, что могу стать проводником в мир, который тебе неподвластен пока. Но есть и вторая сторона. Я скажу жестко, и, возможно, некрасиво. Но правду. У тебя хронический недотрах. И этот спермотоксикоз не дает тебе возможности наслаждаться жизнью. Любовь твоя со своим новым парнем получает все выгоды от качественного, практически целебного секса, вторая подружка вообще пропала с радара, и все, что тебе остается — это кидать мячик и сохнуть от тоски, облизываясь на недостижимое. Посмотри внимательно. Парни вокруг тебя улыбаются. И не только глядя на одну конкретную девицу, а просто от того, что их жизни их устраивают. Ты же… Ничего из этого не делаешь. Радости в твоей жизни — это команда, еда и возможность украдкой посмотреть на свою ненаглядную. Вот и скажи мне, как мне тебе помочь, если не ломкой твоих стереотипов? Я даже не удивлюсь, если ты не изменяешь своей мулатке даже с собственной ладошкой…

— Откуда ты знаешь, что у Жасмин… Ну…

— Только идиот этого не увидел бы. Или ты. Она же, как кошка, довольная пришла утром. И пластика в движениях подтверждает мои слова… Ой, вот только не надо ревновать сейчас. Ты же вроде говорил, что она сама тебе сказала, что тебе ничего не светит. Так может, стоит подумать о своей жизни и своих желаниях. И я не только про секс сейчас говорю. Начни нормально общаться с людьми, сними шоры с глаз. А я со своей стороны, могу предложить тебе бесплатные занятия по подготовке к экзаменам, и увлекательный курс по очень нужному в твоей ситуации навыку.

— Что, я настолько плохо целуюсь? — Клеман все еще красный, как помидор, стоял напротив стола, не решаясь присесть. Ее слова о Жасмин действительно ранили его, но он вынужден был согласиться с каждым из них. И то, что Катя в лицо высказывала ему те же вещи, что и брат, только жестче, а от этого доходчивее, только укрепляло его решимость. — Тем более, не все решается постелью.

— Однозначно. Не все. Но то, что можно решить именно ею… Ты должен хотя бы в теории знать, а лучше на практике, как именно это решается… — Катя улыбнулась, облизнулась, и Клеман опять покрылся румянцем от этого нехитрого жеста. — Так, закрой глаза. — Девушка поняла ситуацию намного лучше, чем сам парень ее осознавал. Она подошла к нему из-за стола, обняла его со спины, развернув лицом к зеркалу. — Не открывай. Вспоминай, что тебе вчера понравилось в нашем поцелуе… — Ее руки гладили его грудь, иногда спускаясь ниже, к плоскому животу и ширинке, но не задерживаясь надолго. — Нет, не говори вслух, просто отметь это для себя, я уверена, ты не анализировал, что произошло. — Она присела на край стола, сильнее прижимая парня к себе, касаясь пальцами его кожи под майкой на уровне ремня, иногда пробираясь все ниже, к резинке трусов, оттягивая ее, задевая чуть влажную головку подушечками пальцев и возвращаясь обратно на косточки и бедра. — Вспомни мои губы, свои руки на моем теле. Невинные, легкие прикосновения к моей щеке… — Ласки, настойчивые, более уверенные, продолжались, углублялись, распаляя и без того болезненное желание. Когда проворные пальцы расстегнули ширинку и высвободили, наконец, налитый, тяжелый член, сочащийся от желания своего хозяина, Клеман не смог сдержать громкий, надрывный стон, который таился где-то в районе солнечного сплетения все время с момента посещения магазина нижнего белья. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, он жадно толкнулся в ладонь, повторяя стон, теряясь в пожаре собственных эмоций. Катя сильнее прижала его к себе и точными уверенными движения, шепча всякие пошлости на ухо, довела до оргазма за считанные минуты. Вот так, просто, без объяснений и лишнего стеснения. Потянувшись через стол, она достала пачку салфеток. Вытерев руки, слегка отстранилась о парня, насколько это было возможно, когда он всем своим весом прижимал ее к столу. Протягивая салфетки, она улыбалась.

— Вот видишь, я не садист, просто иногда я не все замечаю… И невольно делаю больно. — Парень, кажется, еще не до конца пришел в себя, приводя себя в порядок, как за дверью послышались какие-то звуки. Глянув на часы, Катя нахмурилась. Люси с чаем должны быть только через полчаса. Решив разобраться с этим позже, она повернулась к Клеману. — Хочешь, я всему научу тебя? Как сделать приятное и мне, и тебе? Что тебе терять, кроме девственности, мой высокоморальный друг? Можешь считать это моим развлечением до конца года. Плюс, если мы избавим тебя от твоей навязчивой идеи, то и подготовка к экзаменам пройдет намного эффективнее…

Клеман сделал пару вдохов, окончательно возвращая себе способность мыслить.

— Хочу. Хочу стипендию и уехать отсюда. Хочу быть нормальным обычным парнем. Хочу переболеть этой болезненной тягой к девушке, которой я нужен только как друг. Думаешь, это не помешает нашим с ней дружеским отношениям?