Не верь глазам своим (СИ)

Он был уже около часа в пути, но даже не представлял до сих пор, как далеко он от автобуса. Парень даже не имел понятия, сколько машин на дороге. До этого момента он не обогнал ни одну, хотя спидометр показывал стабильно 65 — 70 миль в час. Периодически набирая на предсказуемо недоступный номер, он отчаялся дозвониться. Дороги было почти не видно, и только благодаря мощным фарам, отражающим свет от ограждений и маяков, Генри ориентировался в направлении. Скорее всего, они уже отъехали от первой стоянки у Шабли. Ему до него оставалось ехать пару миль.

Мысли сбивались. Что бы ни произошло с момента, как Лайла с Жасмин расстались, до отправления этой смс, Генри понимал, что девушка приняла решение убежать. И определенно, она узнала что-то о нем — иначе не игнорировала бы его очевидное желание с ней пообщаться. Что-то, что заставило ее просто собрать вещи и уехать на первом же подходящем автобусе. Может, она узнала о Джее? Едва ли это должно было стать такой новостью, от которой хочется тихо исчезнуть. Ну, закатила бы скандал, ну назвала бы его лжецом, да просто послала бы куда подальше, но убежать… От этих мыслей у Генри на глаза навернулись слезы. Она была бы права — он лжец, он трус, он эгоист, он просто недостоин такого отзывчивого и доброго человека. Даже в отъявленных мерзавцах она видит что-то хорошее и относится к ним по-человечески. А он так бессовестно предает ее доверие… Он заслужил ее гнев, и даже ее ненависть. И он бы все это стерпел, даже полное прекращение общения. Но зачем же она подвергает себя такой опасности, совершая совершенно опрометчивый поступок?! Уехать в никуда, да еще и такой погодой… Если с ней что-то случится, Генри себе этого не простит.

Версию о том, что именно он — причина скоропалительного отъезда Лайлы, парню было принять гораздо легче, чем ту возможность, что девушка просто убегает от него, потому что ей неловко говорить ему в лицо, что он ей больше не интересен. Может, она встретила кого-то, кто без промедления впустил ее в свой мир, свои объятья, кто не срывается на срочные встречи в выходные по вечерам, кто просто готов быть рядом с ней без всяких «но». Однако этот вариант он просто не мог, не хотел рассматривать. Глаза застлала пелена слез, резко исчез воздух из легких, стена дождя за пределами салона не давала возможности рассмотреть хоть что-то. Парень резко надавил на тормоз, и авто встало, как вкопанное, пройдя юзом пару метров.

Он вышел из машины. В одно мгновение он стал насквозь мокрым, но стало легче дышать. Он никак не ожидал такой реакции от своего натренированного тела и не менее натренированной психики. Он ведь умел справляться со стрессом. А сейчас, как мальчишка, запаниковал, что в принципе происходит не так уж и редко, когда речь идет о Лайле. В нем просыпается ребячество. А в настоящий момент оно совсем не к месту.

Вернувшись в машину, он включил обогрев сиденья и печку, чтобы согреться и хоть чуть-чуть просушить одежду. Вновь выехав на дорогу, он, стараясь не думать о причинах, гонимый одной лишь идеей найти ее, надавил на газ и через 10 минут был уже на станции Шабли. Автобуса не было, конечно. Он заскочил в кафешку, спросив, как давно ушел автобус и взяв жуткий кофе с собой. На фото Лайлы никто не откликнулся, что узнал ее. Казалось, в такую погоду никто не хотел выказывать нос на улицу, а в кафе она не заходила. Генри только оставалось надеяться, что он выбрал верный маршрут.

Рейсовый огромный белый автобус он догнал через 20 минут отчаянной погони. Иногда он сам себя одергивал, что если он хочет найти Лайлу, ему нужно быть хотя бы живым. Немилосердный ливень прогнал с дороги практически всех, кроме самых отчаянных. Выехав на встречную полосу, он попытался рассмотреть в окна лица пассажиров. С таким дождем задача была не из легких, но он готов был поклясться, что Лайла была на заднем сидении. Она ехала, прислонившись лбом к окну, по которому то и дело стекала вода, будто автобус поливают из ведра. Лицо ее освещалось вспышкой молнии, и через секунду она вздрагивала, когда слышала раскат грома. Образ был размыт из-за дождя и темноты, но Генри знал, что это она.