Не верь лучшей подруге!

Вызванная на дом врач сказала, что у Наташеньки ОРВИ и что сейчас многие дети болеют, потому что в такую жарищу кругом сквозняки. Она велела давать жаропонижающее, только когда температура зашкалит за тридцать восемь градусов. Но разве Наташеньке измеришь температуру! При виде градусника она вся аж трясется от страха и заливается неимоверно диким плачем. И обманом градусник не вставишь, потому что он холодный. Алексей все же еще раз попробовал незаметно сунуть его под мышку дочери, но она взвилась так, что он еле поймал градусник, а потом с большим трудом уложил под одеяло бьющуюся в рыданиях дочку. Сбегать в аптеку за сладким растворимым лекарством, которое прописала врач, он тоже никак не мог, потому что Наташа, вцепившись обеими ручонками в его руку, никуда его от себя не отпускала. Если же он все-таки отпрашивался у нее в кухню или в туалет, она непременно вылезала из постели и, покачиваясь от жара и слабости, брела за ним, шлепая по полу голыми ножками. Ни одной таблетки парацетамола она больше не проглотила, сразу выплевывала, если Алексею и удавалось засунуть ее ей в рот.

Когда около четырех часов дня в дверь позвонили, открывать ее Пылаеву пришлось, держа на руках дочь, которая уже периодически впадала в забытье. На пороге стояла Оксана.

– Заходите быстрей! – крикнул Алексей, кивая на Наташеньку. – Что случилось?!

– Да уж случилось… – пробормотала Оксана. – Мадам Горюшкина устроила настоящую истерику, поскольку я посмела к ней приехать без вас, то есть без специалиста. Боюсь, она теперь откажется иметь с нами дело.

– Это, конечно, печально, Оксана Юрьевна, – отозвался Алексей, – но, честно говоря, мне сейчас не до этого…

– Что с девочкой? – деловито спросила Оксана.

– Всего лишь ОРВИ, но температура, по-моему, ужасная.

– Какая?

– Не знаю. Не дает измерить. И парацетамол не пьет. – Алексей смерил Оксану взглядом, как бы определяя, можно ли обратиться к ней с просьбой, наконец решил, что в его ситуации церемониться глупо, и попросил: – Вы не могли бы, Оксана Юрьевна… раз уж все равно пришли… и время потратили… сходить в аптеку? Она тут рядом, в следующем доме. Наташе выписали какое-то растворимое жаропонижающее… сказали… сладкое. Может, хоть его удастся в нее залить!

– Подождите, – отозвалась она и склонилась над девочкой. Алексея обдало знакомым запахом ее волос, от которого сразу пошла кругом голова. Он рассердился на себя, потому что головокружение было ужасно некстати.

Оксана тронула губами лобик Наташи и вдруг начала распоряжаться деловым тоном хозяйки магазина:

– Не надо никакой химии, да еще и растворимой! Водка есть?

– Нет, – покачал головой Алексей.

– А уксус?

– Нет… зачем мне уксус? – изумился Алексей.

– Затем, что в доме маленький ребенок!

– Но…

– Никаких «но»! Быстро кладите девочку на постель и тащите пару простыней… даже лучше три штуки… и тазик с водой.

– Тазик? – ошалело переспросил Пылаев.

– Ну… не обязательно тазик. Кастрюлю можно. В общем, любую емкость, только чтобы в нее можно было запихнуть простыню целиком.

– Зачем?!!

– Вы задаете слишком много лишних вопросов, Алексей. А ну быстро несите воду! Только холодную!

Такому напору Пылаев не мог не подчиниться. Он осторожно опустил Наташеньку на ее диванчик. Девочка хотела было ухватиться за его руку, но ослабевшие пальчики соскользнули, и ручка безвольно упала вдоль тела.

– Я сказала – быстро несите холодную воду и простыни! – пришпорила его Оксана.

Когда она намочила в холодной воде простыню и велела раздеть девочку, Алексей по-настоящему испугался.

– Да вы что?!! – Он закрыл дочь грудью. – У нее же и так температура! Хотите ее вообще уморить, да?! Здесь вам не магазин! Нечего тут командовать!

– Алексей Дмитриевич, я медсестра по образованию, – мягко сказала Оксана, – и после училища несколько лет работала в областной детской больнице. Я знаю, что делаю. Вашей дочери необходимо гипотермическое обертывание, чтобы снизить температуру. Возможно, придется сделать его не один раз. Приготовьте, пожалуйста, еще и чистое белье. Ночную рубашку с рукавами или хотя бы платье.

– Г-гип-потермическое?! – поразился Алексей.

– Ну да… то есть холодное и влажное. При этом центральная и вегетативная нервные системы настроятся на расслабление, отдых и восстановление энергетического потенциала, понимаете?

Пылаев ничего не понимал, и Оксана вынуждена была продолжить:

– Ну… видите ли… в соответствии с механизмом лечебного воздействия данного вида обертывания происходит охлаждение тела, которое вскоре компенсируется реакцией организма на холодный раздражитель. Поэтому под компрессом будет ощущаться вовсе не холод, а приятная теплота. При этом произойдет расслабление мышц, исчезновение неприятных признаков озноба, улучшится дыхание, реже станет сердцебиение, и больного охватит сонливость, чего, в общем-то, нам и нужно добиться…