Не верь, не бойся, не прощай

— А вы кем заявительнице приходитесь, гражданин? Законный муж? Родственник? Сожитель? А позвольте-ка ваши документики, полюбопытствовать.

Рожков требовательно пошевелил в воздухе большими сильными пальцами с розовыми ногтями. Ознакомившись со справкой об освобождении, он вернул ее Евгению со словами:

— На вашем месте, гражданин, я бы поменьше интересовался чужими бабушками с иконками. Ведь как получается? Осужденный проникает в чужую семью, а на следующий день там совершается преступление.

— Я не осужденный! — взвился Евгений. — Я свое отбыл.

— Ну да, ну да. На свободу с чистой совестью. Но кто ее проверял, вашу совесть? Да и есть ли она вообще? — Опершись локтями на стол, Рожков неожиданно подался вперед и впился взглядом в глаза Евгения. — Бывших осужденных не бывает, гражданин. На каждом пребывание в местах заключения оставляет уродливый, неизгладимый след. Так подсказывает мне мой опыт. Помните? Кто не был, тот будет, кто был — не забудет, — продекламировал майор уже не с угрожающей, а с дружелюбной интонацией. — Очень советую вам держаться подальше от всякой криминальщины, Евгений Иванович. А то будет обидно вернуться обратно за решетку, верно? Кривая дорожка, она ведь как идет? Вот… — Рожков провел пальцем по столу. — По кругу идет кривая дорожка. Не становитесь на нее, молодые люди.

Когда полицейский произносил последнюю фразу, его взгляд переметнулся на ошеломленную Марину.

— Ни на какие дорожки мы не становимся, — пролепетала она. — Мы пришли заявление подать.

— Ах, о пропавшей бабушке? — Рожков ласково и фальшиво улыбнулся, сделавшись похожим на сказочного волка, проглотившего эту самую бабушку. — Стоит ли спешить, подумайте, граждане? Старушки, они ведь какие? Рассеянные, забывчивые. Вечно что-нибудь теряют, путают. Вот собралась, скажем, Ольга Матвеевна в аптеку, а очутилась где-нибудь в лесу.

— Зачем? — изумился Евгений.

— Кто их, стариков, разберет? Грибы вздумалось собирать. Или ягоды.

На щеках Марины расцвели два ярких пятна, похожих на следы от недавних пощечин.

— Вы сказочник или майор полиции? — гневно осведомилась она. — Что за балаган вы устроили, не понимаю! Человек без вести пропал, а вам шуточки. Вот я вашему начальству пожалуюсь.

Лицо Рожкова окаменело, взгляд сделался стеклянным и непроницаемым.

— Начальству, конечно, виднее, — произнес майор бесцветным тоном. — Но оно мое, начальство. Не ваше. И оно меня послушает, а не вас. И вот что я скажу своему начальству. — Соединив ладони, лежащие на столе, Рожков принялся крутить большими пальцами. — Явились ко мне двое. По виду любовники, следовательно, потенциальные сообщники. Встревоженные. Поведение неестественное.

— Почему это неестественное? — возмутилась Марина.

— А потому, — с готовностью повернулся к ней Рожков, — что скрывала что-то гражданка. Вот вы как бы мое начальство, а я как бы докладываю… — Он криво усмехнулся. — Короче, подозрительная гражданка, а сожитель ее — заключенный, только что отбывший наказание за убийство с отягчающими…

— Не было отягчающих! — Евгений даже привстал от негодования.

— А это сейчас не важно, — заверил его майор полиции. — Я ведь с начальством разговариваю, не с вами. Высказываю свое субъективное мнение. А мнение это таково, что сожители попросту прихлопнули старушку, чтобы не путалась под ногами. Завладели освободившейся жилплощадью, дорогой иконой… Корыстный умысел налицо. Как спрашивали древние: кому выгодно? Конечно им, этим двоим. — Рожков, улыбаясь, посмотрел на посетителей. — Лишили несчастную старушку жизни, а теперь спектакль разыгрывают. Надо бы их в следственном изоляторе закрыть. Там они сговорчивее сделаются.

— Да как вы смеете! — Марина поднялась во весь рост, бледная как смерть. — Вы меня назвали убийцей? А доказательства у вас есть?

— Был бы человек, а доказательства найдутся, — заверил ее Рожков. — И статья соответствующая.

— Мерзавец!

— Что ты сказала, тварь?

— Придержи язык, — посоветовал майору Евгений, угрожающе нависая над ним. — Не то прикусишь ненароком.

— Что-о? — Рожков вскочил и отпрыгнул так поспешно, что опрокинул стул. — Дежурный! — завопил он. — Салазкин! Ко мне!

На зов явился младший лейтенант в криво нахлобученной фуражке. Он был очень молод, и пистолет в его руке казался игрушечным.

— В чем дело, товарищ майор? — осведомился Салазкин, настороженно глядя на Евгения и Марину.

— А в том, Костя, что некоторые граждане своего места не знают, — пояснил успокоившийся Рожков. — Не понимают, что можно их арестовать за нападение на представителя закона.

— Да кто на вас нападал? — возмутился Евгений.

— Ты, уголовник, ты. Вместе с подельницей своей.

— Что значит «с подельницей»?! — воскликнула Марина.

— Вам лучше покинуть отделение, — негромко, но с нажимом произнес Салазкин. — Прямо сейчас, пока не поздно.

Произнося последнюю фразу, он незаметно подмигнул Евгению. Было ясно, что младший лейтенант не одобряет поведения своего начальника, но, если понадобится, выполнит любой приказ. В том числе и о задержании нарушителей порядка.

— Пойдем, Марина. — Евгений тронул девушку за плечо. — Нечего здесь делать.