Не верь, не бойся, не прощай

— И что же, зять сильно пьет? — поинтересовался Евгений.

— Ну, когда пару рюмок за вечер, — покачала головой женщина, — а когда и все три. Не удержать, так пристрастился.

— Шутите? — Не сдержавшись, Евгений искренне рассмеялся. — Две-три рюмки? — Он снова хохотнул. — Вот у меня знакомый был, так тот да, действительно хлестал. А вот сейчас трезвенником стал. На дух водку не переносит.

— И что, много пил? — Женщина подалась всем корпусом к заинтриговавшему ее собеседнику.

— За день три бутылки водки потреблял. — Евгений сощурился, глядя на солнце. — Иногда и четыре.

— Боже мой… — Пожилая дама изящным жестом приложила руку ко рту, и на ее пальцах блеснули массивные кольца. — И после чего он бросил пить?

— В сорок лет заработал инсульт и завязал. Говорит, жить хочется… — Евгений немного помолчал. — Вы своего зятя уговорите пройти медицинское обследование. — Он подмигнул женщине. — А осмотрит его врач, с которым вы заранее обо всем договоритесь. Мол, сердечко шалит, давление зашкаливает…

— Вы думаете, получится? — спросила пожилая дама с надеждой. — Поверит?

— Попробуйте, — усмехнулся Евгений. — Думаю, что получится. У вас не самый тяжелый случай.

— Что ж, спасибо за совет.

Лицо Евгения неожиданно стало серьезным.

— Говорят, — произнес он, глядя вдаль, — за последнее время здесь несколько пожилых людей пропало.

— Да, — кивнула женщина. — Среди них один старик из нашего подъезда. — Увидев в глазах собеседника неподдельный интерес, она понизила голос и продолжила: — Он мне сам говорил, что к нему несколько раз приходили скупщики антиквариата. Знаете, драгоценности фамильные скупают, иконы старинные… — Пожилая дама потеребила перстень на указательном пальце. — Так вот, старик фамильную брошь ни за что продавать не хотел. Уж не знаю, откуда они о ней узнали, но факт остается фактом. А на прошлой неделе пропал Игнат Кузьмич, как сквозь землю провалился. Я думала, что заболел. Дверь никто не открывал. Я в полицию позвонила, чтобы проверили. Всякое бывает. — Женщина смутилась. — Одинокий человек умрет, и об этом через пару недель соседи по запаху догадываются. Неприятно. Запах потом неделями не выветривается.

Рассказчица наморщила нос. Евгений отвел глаза и спросил:

— И что полиция?

— Приехали по адресу, дверь открыли — пусто. Пообещали заняться расследованием.

— Вы заявление написали?

— Нет, — пожала женщина плечами. — Полицейские сказали, что сами все оформят и, если найдут Игната Кузьмича, меня известят.

— Понятно, — кивнул Евгений. — Да, в какое страшное время мы живем… — Вздохнув, он встал со скамейки. — Что ж, приятно было с вами поговорить. Но, к сожалению, мне пора.

— Удачи! — кивнула женщина с достоинством королевы, вышедшей на минутку из своего дворца.

После этого разговора Евгений убедился, что идет по верному следу: в округе пропадают старики, которые по странному стечению обстоятельств не хотят продавать какие-то ценности. И, судя по тому, что представители закона не желают принимать заявления, у них есть договоренность со скупщиками. Можно было бы обратиться не к рядовым следователям и участковым, которым бандиты дают взятки, а пойти выше, к тем, кто ни о чем этом не знает. Но как доказать свою правоту? Во-первых, туда, наверх, нужно еще пробиться, а во-вторых, его, Евгения, полицейские перед своим начальством могут просто выставить дураком, чтобы никто не воспринимал его всерьез. Дураком или уголовником.

Размышляя над тем, как поступить, к кому обратиться за помощью, Евгений забрел в следующий двор. Здесь на скамейке, недавно выкрашенной в ярко-зеленый цвет, сидели сразу две старушки. Евгений понял, что главное в общении — сначала выслушать человека, а потом уж переводить разговор на интересующую тебя тему.

Подойдя к подъезду, он сел с краю на скамейку и тяжело вздохнул.

— Черт-те что, а не жизнь, — сказал Евгений, чтобы старушки расслышали его слова. — Весь день пашешь, бегаешь, а денег ни на что не хватает.

— Вы бы на нашу пенсию прожить попробовали! — добродушно заметила старушка с кудрявыми, крашенными хной волосами. — Только на хлеб и воду хватает. Умирать страшно, потому что на похороны денег нет. — Она засмеялась. — Вот и приходится небо коптить.

— Ой, и не говори, Кузьминична, — подтвердила другая, с мясистым носом и белыми волосами, сквозь которые просвечивала розовая кожа головы. — Это только в сериалах пенсионерки жизнью наслаждаются и чаи с плюшками гоняют. А в жизни…

— Вот если б они сериалы о реальных людях снимали, оно интересней бы выходило, — заметила рыжеволосая. — А вообще, зачем нам их сериалы? — Она хохотнула. — Взять хотя бы наш подъезд. Тут уже готовый фильм. Хоть целый день смотри, и платить не надо. Сиди себе, свежим воздухом дыши.

— Ага, — кивнула седовласая. — Ты вчера домой ушла, а тут Машка приехала с новым хахалем. Каждую неделю их меняет. Куда только родители смотрят?

— Куда? Ну ты скажешь! — Рыжеволосая прыснула со смеху. — Да там мать спит и видит поскорей дочку замуж отдать, чтобы к зятю переехать, а свою квартиру продать. А ты говоришь «сериал».