Не верь, не бойся, не проси…

В коридоре послышался скрип давно не мазаных колес тележки. Открылся «кормяк» так называют специальное окошко в двери. «Баландер», такой же заключенный, который развозит еду, на всякий случай произнес: «Ужин». Мальчишки без спешки со своими тарелками подошли за пшенной кашей и еле сладким чаем. Новые друзья при этом стали доставать из сумок различные продукты, полученные в передачах от родственников. Они выставили на стол конфеты, печенье, колбасы копченые, масло, при этом угощая и Артема. Маслом приправили кашу, посыпав ее сверху сахарным песком, и она стала гораздо съедобнее. После вкусного ужина, Павлов попросил конверт, ручку и бумагу. Он решил черкануть письмо отцу, самому родному человеку на свете, не считая конечно брата. При этом не стал жаловаться на судьбу, доказывать, что он не виноват… Просто попросил по возможности прислать сигарет, чая, зубную щетку, белье…ну, и еды какой-нибудь, не очень дорогой. О себе написал кратко, мол, все нормально, приняли хорошо. Макс объяснил, что письмо надо на другой день взять с собой на прогулку. По пути будет большой почтовый ящик, бросить в него. Затем его прочитают в специальной части и отправят по адресу. Цензура довольно жесткая, все лишнее, зачеркнут до полной нечитаемости.

В двадцать два часа с коридора послышалась команда: «Отбой». Основной свет в камере погас, загорелся ночничок над дверью. Такой же тусклый, как в ИВС. Пацаны разместились по своим местам. Артема удивило то, что разговоры сразу прекратились. Видно молодые сидельцы уже втянулись в режим, а может просто недосыпают. Лежать на деревянном настиле с непривычки жестковато, но после такого же в ИВС и вообще без матраца, вроде как терпимо. Когда стал засыпать, почувствовал укус – ударил по этому месту ладошкой. Потом еще и еще. «Не иначе, клопы», – подумал новенький. С этой напастью он впервые «познакомился» еще в детстве, когда жили в старом доме на улице Комсомольской. Вывести ее совсем непросто, легче привыкнуть и не обращать внимания. Началась размеренная тюремная жизнь…

Запомнилась первая прогулка в дворике размером четыре на четыре метра. По коридорам следственного изолятора мальчишки шли цугом, один за другим. Руки держали за спиной. По пути с левой стороны стоял большой почтовый ящик с прорезью для писем. Павлов бросил туда свое послание отцу. Сзади пацанов шел сотрудник СИЗО. Он открыл обитую железом дверь, запустил арестованных вовнутрь и за их спиной вновь лязгнул ключ в замке. Над головой была решетка вместо потолка, и Артем понял смысл выражения «небо в клеточку» … Несовершеннолетним в следственных изоляторах положено два часа в сутки быть на свежем воздухе в любую погоду. А она в этот день была очень приятной. На улице почти лето – тепло и весело. Мальчишки взяли с собой сшитый из тряпок мяч. Был он весь такой кривобокий и тяжелый, но это не помешало им сначала поиграть в футбол, затем просто покидаться друг в друга. Конвойный сверху безразлично смотрел на их забавы. Дети, они и в тюрьме – дети… Когда надоело играть, Макс попросил показать пару ударов по воздуху ногами. Артем не отказал, показал связку ударов – майя, ура-маваши и маваши. Все пацаны были в восторге. Павлов ощутил, как растет его авторитет среди сокамерников. И это ему определенно нравилось.

Через день на автозаке привезли в центральный отдел милиции к следователю. Это была та же молодая женщина, что уже допрашивала Артема. Был и адвокат, но другой – мужчина, невысокий, склонный к полноте, лет сорока пяти – пятидесяти, одет в старомодный серый костюм и при галстуке. Он попросил у следователя разрешения поговорить с Павловым с глазу на глаз. Она разрешила.

– Меня зовут Алексей Анатольевич. Со мной заключил договор на твою защиту брат Сергей. Он и оплатил мои услуги. Буду защищать тебя и на следствии и в суде. В деле много неувязок, для их устранения тебя и вызвали,– начал адвокат, – отвечай обдуманно, сомневаешься – посоветуйся со мной.

– Хорошо, – кратко ответил Артем.

…Ему почему-то вспомнилось, как гулял летним вечером по улице Ленина с братьями Нещадимовыми Денисом и Максимом. Предварительно выпили бутылку «Кагора» прямо из горлышка и без закуски, она подняла настроение. Курили и громко гоготали, не обращая внимания на прохожих, которые старались обходить подростков стороной. А на двухэтажном здании рядом с перекрестком с улицей Фрунзе, напротив магазина №44, висела рекламная вывеска «Адвокат Козлов принимает в кабинете юриста». Смеялись все трое до боли в животах. Им по смыслу показалось, что адвокат принимает козлов в кабинете юриста, это и вызвало неудержимое веселье. «Не из этой ли конторы Алексей Анатольевич,– подумал с внутренней ухмылкой подозреваемый, – так я вроде и не козел вовсе».

Вернулся следователь. Заставил в который раз назвать фамилию, имя, отчество, когда родился и где, расписаться, что предупрежден об ответственности за заведомо ложные показания. Павлову недавно исполнилось шестнадцать лет, и эта процедура была обязательной.