Не верь, не бойся, не проси или «Машина смерти»

Но общий смысл сводился к следующему. Практически девять десятых наездников, а вместе с ними бригадиров, тренеров, конюхов, прочих служащих ипподрома, включая высшее руководство и даже судей, так или иначе повязано с беговой мафией. Крупные тото, которых называют «мясниками», имеют в своем подчинении до десятка, а то и более «шнурков», осуществляющих связь с конюшнями, кассами, судейской бригадой. Как выразился наш собеседник, все схвачено, за все уплачено. Каждый второй заезд кто-нибудь «ляпает». Информация держится в тайне до последней секунды и даже позже: если надо, «свои» кассирши пробьют билеты и после звонка, возвещающего о начале заезда.

Когда наш тотошник, сам, по собственному признанию, бывший наездник, рассказывал, как это делается, то даже сквозь попавшие на пленку шорохи, шумы и гул большого города я различал в его сипении нотки сладострастных воспоминаний.

Не минует чаша сия почти никого. Один наездник попадается на картах, другой на водке, третий сам лезет с распростертыми объятиями — вот он я, возьмите с потрохами! Совсем честных просто нет — система отторгает. Ну а если кто-то решит, что ему важен сегодня спортивный результат — для звания, для карьеры, это пожалуйста. Но только до той поры, пока его не отведут в уголок конюшни, куда-нибудь за денники, и не скажут три заветных слова: «Тебя не надо».

— Тебя не надо! — старым патефоном хрипло реготал багровый тотошник. — И все! И все! И никого не гребет, на каком «фонаре» ты едешь!

— А как наездник может не приехать... э... на явном «фонаре»? Ведь за такое могут и дисквалифицировать? — поинтересовался в этом месте Артем, и я оценил его терпение и выдержку: он не гнал собеседника, а, наоборот, собирал неторопливо детали, «мясо», которое потом придаст будущему материалу вкус достоверности.

— Его проблемы, — буркнул в ответ «красная шапочка» и добавил: — Ты за них не волнуйся, учить не надо, все ученые. Не так собрал, перепейсил, не на ту дырочку чек застегнул, кобуры не надел, удила другие... Да мало ли что! Воробей перед носом взлетел! Сказали «не надо» — значит, «не надо».

— А если он откажется? — гнул свое Артем.

— Откажется? — в голосе тотошника послышалось большое сомнение насчет такого развития событий. — Ну так выплатит «мяснику» все потерянные деньги, да еще и штраф на него повесят.

Что будет, если наездник откажется платить, Артем даже спрашивать не стал.

Короче, деталей было в избытке, но сами по себе они сенсацией не являлись. Сенсацией они должны были стать в конце рассказа — но рассказчик до кульминации не дожил. И вот теперь я должен был мучительно размышлять, есть ли в моем распоряжении хоть какой-нибудь материал, годный в дело. На поверхности оставалось, пожалуй, одно: чем, кроме алкогольных паров, объясняется столь отчаянное поведение «красной шапочки»?

Как раз эту тему наш тотошник особо не педалировал. Но и не слишком скрывал причины. Долгие годы он сам был «мясником». Имел под собой конюшню или две, «ляпал» в свой черед заезды, делился с кем положено. Но пьянство, как водится, сыграло с ним обычную шутку. Утратил былую реакцию, притупилось чутье, и вдруг ощутил однажды, как в затылок ему жадно и горячо дышит кое-кто помоложе и пошустрее. Бросился было к заступникам, к тем, кому честно платил все эти годы, но понимания не встретил. «Все, — сказали ему, — отъездился. Тебя не надо».

Другой бы принял давным-давно придуманные правила игры, опустился бы ступенькой ниже, скажем, на подхват к другому «мяснику», имел бы свой кусок хлеба на старости лет. Но наш герой пошел другим путем. В сущности, если каждый день с утра принимать пару стаканов, можно самому себе казаться очень храбрым. «Красная шапочка» опрокидывал свои «фронтовые» и шел в атаку. Он шлялся по ипподрому и громогласно заявлял, что «всех посадит на жопу», причем, как я понимаю, называл своих супостатов поименно. И вот наконец пару дней назад кончилось тем, что тотошнику позвонили домой и сказали: если не захлопнешь пасть, тебе ее зашьют. Суровыми нитками.

Собственно, из всего сказанного было ясно, что перед Артемом сидел живой покойник. Только покойники могут быть такими смелыми — им терять нечего. Потому что, на мой взгляд, человек его профессии и образа жизни мог позвонить в редакцию с предложением разоблачений разве что в перерыве между приступами белой горячки.

Итак, итоги. Красномордый тотошник возглавил на ипподроме комитет народного контроля, его сперва пугнули, а когда он не унялся, убрали. С мужественным ресторанщиком произошла точно такая же история...