Не верь, не бойся, не проси или «Машина смерти»

В следующие несколько мгновений я сидел тихо, как мышь, напряженно прислушиваясь. Но никаких угрожающих звуков больше не было. Тогда я дотянулся до охранника, ухватил его за волосы и подтащил к себе. Он был так тяжел и огромен, что некоторое время я сидел над ним, испытывая чувства первобытного охотника, завалившего мамонта, благодаря богов за удачу и вчуже удивляясь тому, как мне удалось с ним справиться. Ключ от наручников обнаружился в заднем кармане его штанов, и вскоре я поднялся на ноги, слегка пошатывающийся, но свободный.

Одежда на мне все еще была сыроватой, но двигаться в ней было можно. Проведя экспресс-исследование, я обнаружил, что пропали ключи от квартиры и от машины, а остальное, включая бумажник, как ни странно, на месте. Вероятно, противник не рассматривал всерьез мысль о возможности моего побега. На цыпочках я выбрался в коридор, а оттуда попал на веранду, где мы в незапамятные времена вели беседы с дядей Гришей. Кушетка, казалось, еще хранила на себе отпечаток грузного тела охранника, сотовый телефон лежал на сиденье кресла-качалки. Подумав, я сунул телефон в карман брюк, после чего тихонько спустился с веранды и двинулся в сторону забора.

За углом при свете тусклой луны открылся вид на большой трехэтажный дом. Значит, местом моего пленения была скорее всего отдельно стоящая баня. Там, в этом доме, должно быть, безмятежно спят изметелившие меня битюги, а может, и сам дядя Гриша. Мелькнуло острое желание устроить им какую-нибудь бяку, но трезвый голос рассудка возобладал. Главным сейчас было как можно быстрее покинуть сию юдоль — желательно живым.

Благополучно перебравшись через забор, я очутился в редком лесочке. Куда идти, у меня не было ни малейшего представления, и я побрел вперед. Слава Богу, в небе висел месяц, к тому же потихоньку начало светать, так что я хоть не натыкался на деревья. Скоро местность стала ощутимо подниматься, и я неожиданно для себя вышел к насыпи, по которой, блестя в лунном свете, в обе стороны уходили рельсы. Какая сторона моя, я не знал и остановился в растерянности. Но тут счастье улыбнулось мне в виде пыхтящего локомотива, тяжко одолевающего горку. Через пару минут мимо меня застучали неторопливые товарные вагоны, и я решительно взобрался на площадку одного из них, рассудив, что в конце концов куда-нибудь да приеду вместе с ним. Это все равно было лучше, чем топать по шпалам в неизвестность.

Тряский и громыхающий стальной пол не самое уютное для отдыха место, но я и на нем умудрился задремать. А когда проснулся, увидел, что товарняк катит уже меж каких-то сумрачных пакгаузов, запасных путей и многочисленных стрелок, что недвусмысленно свидетельствовало о близости станции. Действительно, вскоре состав остановился. Я спрыгнул на землю и пошел вперед по его ходу. Кругом нарастало количество платформ, запломбированных вагонов и приземистых складских помещений: стало ясно, что я, похоже, забрел в грузовой отстойник, где с непривычки немудрено и заблудиться. Но тут впереди на фоне розовеющего небосвода выросла огромная арка моста. Что-то в нем показалось мне знакомым. И тут я понял, где нахожусь: на Белорусской-Товарной, а значит, виадук надо мной соединяет Красную Пресню с Беговой улицей. Несказанно обрадованный своим удачным открытием, я решительно устремился к проволочному забору, за которым виднелась лестница, ведущая наверх, к нормальной городской жизни, и тут у меня в кармане зазвонил телефон.

От неожиданности я чуть не подпрыгнул на месте. Осторожно, словно бомбу, извлек аппарат из кармана и с тревогой на него уставился. Ответить или нет? Но телефон так неприлично громко вопил и надрывался в окружающей меня тишине, что я, поискав кнопку отключения зуммера и в сумерках не найдя ее, раздраженно отщелкнул крышку и коротко рявкнул:

— Да!

— Ну, что там у вас? — начальственно рявкнули мне в ответ. — Не нашли еще?

Судя по всему, обладатель голоса был раздражен даже побольше моего и не заметил подмены. Зато я узнал его. Я сразу узнал этот привыкший к повелительным интонациям командирский баритон и похолодел. Вот, значит, как оно поворачивается. То-то покойник Аркатов кривил губы, говоря, что эта организация непотопляема. С такими людьми ей и впрямь мало что угрожает. Я похолодел, однако на этот раз не от страха, а от ярости. Но ответить постарался спокойно и даже иронично:

— Нет, пока не нашли. И будем надеяться, не найдут. На том конце эфира крупный государственный муж, член парламентского комитета по законности и правопорядку господин Фураев словно споткнулся на полном ходу.

— Что? — спросил он растерянно. — Извините, я, наверное, ошибся.

— Ошиблись, Михаил Анисимович, здорово ошиблись, — подтвердил я не без злорадства, но, прежде чем прихлопнуть крышечку аппарата, не удержался и добавил: — А вот извинять не хочу и не могу.

30 Гандикап