Не верь, не бойся, не проси. Книга 2

Янка не двинулась с места. Только продолжала с недоумением смотреть на него.

– Я сказал: уйди! – На сей раз Яр орал. Он рванул Янку за плечи и отшвырнул в сторону так, что та едва успела затормозить, чтобы не врезаться виском в угол шкафа.

– Идиот… – выдохнула она. На секунду, утратив равновесие, успела испугаться и теперь судорожно пыталась спрятать поглубже этот страх.

Не говоря больше ни слова, она шагнула к двери, ведущей в её крыло. Потом сделала ещё шаг и остановилась. Посмотрела через плечо и на секунду успела поймать больной, потерянный взгляд Яра, глядевшего ей вслед. Едва встретившись с ней глазами, Яр снова стал злым.

Янка вздохнула и шагнула к нему.

– Ярик… почему у нас всё так?

Яр молчал.

Янка сделала ещё шаг и положила ладони ему на плечи.

– Яр, я же тебя люблю…

Секунду Яр не двигался, а затем резко и болезненно подхватил её под лопатки и прижал к себе, выбивая воздух из лёгких.

– Ярик… – прошептала Янка и уткнулась носом ему в шею. Закинула руки ещё дальше, обнимая и тоже прижимая к себе.

– Потому что ты шлюха, Янка, – сказал Яр тихо, и как бы ни было больно Яне было слышать это, от той боли, которая сквозила в голосе Яра, пробирал озноб. – Скажешь, не так?

Янка молчала. Когда-то, год назад, она могла спорить. Теперь она и сама знала, что Яр прав.

– Ярик, я хочу быть только с тобой, – сказала она, наконец. – Мне вообще никто не нужен, кроме тебя. Я бы из дома не выходила одна, если бы только знала, что ты закончишь свои встречи и пойдёшь со мной. Ярик, ну что мне сделать, чтобы ты это понял?

Яр ответил не сразу.

– Серову так же говорила? – спросил он наконец.

Янка стиснула зубы.

– Как же я тебя ненавижу… – пробормотала она. Попыталась вырваться, но Яр не пустил.

– Ты будешь спать только с теми, с кем я скажу.

Янка застонала.

– Да или нет?! – рявкнул Яр, всё ещё не выпуская её.

– Да… —тихо ответила Янка. – Я не буду с ним спать, я тебе клянусь. Я тебе поклялась, что таблеток больше не будет, и не пробовала больше. Ты видишь, мне можно верить.

Яр промолчал. Ему не хотелось отпускать Янку. Что бы они ни говорили друг другу, хотелось продолжать сжимать её вот так, пока не рухнет на землю солнце и не закончится мир, но так было нельзя.

Он разжал объятия и сказал уже ровно:

– Иди спать.

Янка кивнула. Стиснула локти ладонями, стараясь справиться с внезапно подступившим холодом, и медленно побрела к себе.

Миновав коридор и толкнув плечом дверь, зашла в первую из анфилады своих комнат, служившую гостиной. Гостей здесь никогда не было, даже Яр никогда не заходил, но комната всё же была. В дальней стене её находилась дверь, ведущая в кабинет, а за кабинетом справа – спальня и ванная с туалетом.

В гостиной царил хаос. Янка даже не сразу поняла, куда она попала, потому что все шкафы были вывернуты, а книги и диски валялись на полу.

Медленно, будто во сне, она прошла в следующую комнату – в кабинете всё было так же. Только картину довершала стеклянная статуэтка, купленная ею в прошлом году, когда они с Яром ездили отдыхать, – когда-то она изображала греческую нимфу, а теперь представляла собой гору осколков, в которой лежала прозрачная женская голова.

Янка осторожно обошла осколки и вошла в спальню. Здесь уже не было ничего, что могло бы её удивить, только перевёрнутый матрас и вывороченные ящики прикроватных тумб.

Янка прислонилась к стене и медленно сползла вниз, пытаясь осмыслить, что здесь произошло. Чужие в квартиру войти не могли. Только охрана и Яр. Может, ещё Тук. Янка уронила голову на скрещенные предплечья и уставилась в темноту.

«1 марта 1995 года

Однажды он, и правда, убьет меня. Не задушит и не утопит, нет. Однажды он убьет моё сердце. И мне станет уже всё равно, жить или умереть».

***

Тук приехал следующим вечером, хотя обещал просто позвонить.

«Решил не светить номера», – сказал он, и Яр не стал ничего спрашивать, решив, что повод, видимо, есть.

– Нашёл что? – спросил он, разливая коньяк.

Тук качнул головой и отодвинул от себя стакан.

– Меня Светка ждёт.

Яр кивнул и снова не стал спорить.

– Крышуют этого пацана ореховские. Я бы с ними связываться не стал, это опять на год война.

– С каких это пор ты стал бояться стрельбы? – Яр покатал рюмку в ладонях, но пить тоже не спешил.

Тук на секунду поджал губы.

– У меня сын будет. В сентябре, Яр. И я знаю всё, что ты мне хочешь об этом сказать.

Яр кивнул и говорить, в самом деле, не стал. Ясно, что сын – это слабость. И ясно, что вечно жить разборками и стволами никто бы из них не смог. Это, в общем-то, и не жизнь.

– Да и время уже не то, – добавил Тук и всё-таки пригубил коньяк. – Сейчас уже так разгуляться, как два года назад, нам не дадут. Хоть бы и те же менты головы подняли.

– Ладно, убедил, – согласился Яр. – Говорить с ними можно? Или они такие же ёбнутые, как тот Брюсов?

– Говорить можно, – пробубнил Тук, прикусывая лимон и морщась от кислоты. – Вопрос, о чём говорить. Если ты, правда, клуб купить хочешь – это одно. А если пришить решил , то совсем другой разговор.

Яр неопределённо повёл пальцами в воздухе.

– Обо всём, – пояснил он. – Что ещё ты узнал?