Не верь, не бойся, не проси. Книга 2

Заметить что-либо ещё она не успела, потому что два здоровенных мужика схватили её за плечи – один зажал рот ладонью, другой согнул пополам и, не обращая внимания на сердитое мычание Янки, её отработанным движением запихнули в стоящий поблизости автомобиль.

– Суки! Ярик вас…

Янка замолчала, увидев совсем рядом задумчивое лицо Серова.

– Что за Ярик? – спросил тот.

– Отец… – поправилась Янка и, почувствовав всю неубедительность этого уточнения, добавила: – Святой отец. А Ярик – это мой парень. Мы же с тобой жениться не договаривались, да?

Серов хмыкнул и отвернулся. Знаком приказал сидевшему за рулём амбалу трогаться с места и поудобнее устроился в кресле.

Янка последовала его примеру. Какое-то время ёжилась, но, поскольку Серов её мучений не замечал, решил всё же озвучить:

– Печку включи.

– Тим, включи.

Водитель щёлкнул каким-то тумблером, и от приборной панели по салону стало медленно расползаться тепло.

– Не передумала? – спросил Серов, когда машина оказалась от клуба уже достаточно далеко.

Янка хохотнула.

– А у меня выбор пипец богатый, да?

Михаил не ответил. Снова отвернулся и стал смотреть на дорогу.

Янка судорожно соображала. С оружием в клуб не пускали. Отбирали даже газовые баллончики. Впрочем, до металлоискателей Серов не додумался (видимо, решил сэкономить), так что «бабочка» спокойно отдыхала у Янки под юбкой. Вот только с ножом она толком работать не умела.

Янка вздохнула.

Машина остановилась, и, открыв дверцу, Серов подтолкнул девушку к выходу. Янка выбралась наружу и снова обхватила себя руками.

Серов вышел следом.

– Сюда! – Он указал на подъезд.

По всему телу Янки пробежала неприятная леденящая волна. Подъезд был точь-в-точь как тот, в котором обитал Козырев. «Впрочем, – подумала Яна, – они все на одно лицо». И с этой мыслью шагнула внутрь.

Серов к ней не приставал. Всё время, пока поднимались в лифте на седьмой этаж, он стоял, прислонившись к стенке, засунув руки в карманы чёрного пальто, и исподлобья рассматривал Янку.

Янка тоже его рассматривала, но первым делом всё же рассмотрела лифт – камер не было или она их попросту не нашла.

– Чего ты от меня ждёшь? – спросила она, убедившись, что за ними никто не наблюдает.

– Не волнуйся, – ответил Серов. – Я всё сделаю сам.

Двери лифта открылись, и они вышли. Квартира на этаже была одна, как и у них с Яром, хотя холл и попроще.

Серов открыл дверь своим ключом, и когда загорелся свет, Янка отметила, что квартира вообще обставлена как-то совсем не комильфо.

– Любишь дядюшку Скруджа? – поинтересовалась она.

Серов нахмурился, но ничего не сказал. Молча принялся разматывать шарф и снимать пальто. Только покончив со своей одеждой, он подошёл к Яне и обнял её, отчего та, и без того продрогшая с мороза, задрожала ещё сильней.

– Замёрзла? – мягко спросил Серов.

– Да.

– Согреть?

Не дожидаясь ответа, Серов коснулся поцелуем изгиба её плеча.

Губы у него были сухие и мягкие, но Янка всё равно необыкновенно отчётливо ощущала, что эти губы чужие и здесь их быть не должно. Или, может быть, её самой не должно быть в этой квартире, в этом доме, рядом с этим мужчиной?

– А можно, я позвоню? – спросила она неожиданно для себя самой. Вся решимость испарилась, а план явно летел к чертям, потому что квартира никак не могла быть квартирой Серова. Нужно было срочно придумывать что-то новое, но Янка толком не знала, что. Весь план теперь казался глупым.

– Тут телефона нет, – подтвердил её подозрения Серов и попытался поцеловать ещё раз, но Янка вывернулась и скользнула в глубь коридора к двери.

– Слушай, Миш, я, и правда, продрогла, – сказала она. – Может, хоть чаю сначала? Или водочки, а?

Серов явно был недоволен, но после небольшой паузы кивнул.

– В комнате посиди, – сказал он и указал на одну из двух дверей, а сам скрылся на кухне. Янка заглянула за дверь. Комната была как комната, только ощущение, что никто здесь не жил, возникало при взгляде на каждую деталь. Журналы на столе покрылись пылью, и последний номер датировался 93-м годом. Пепельница, стоявшая на подоконнике, была пустой, что само по себе могло бы не значить ничего. Из видеомагнитофона торчала кассета, и, присев напротив телевизора, Янка прочитала на бумажке имя: «Аня». Едва она успела произнести его про себя, как рука Серова перехватила кассету и, выдернув, куда-то убрала.

– Порнушка? – спросила Яна.

– Типа того.

– Поставишь?

– Не хочу.

Янка кивнула.

– Как скажешь. Как там чай?

– Почти готов. Сейчас принесу.

Серов развернулся к ней спиной, а в следующую секунду произошли сразу два события.

В прихожей грохнула дверь, но Янка ни услышать, ни осмыслить этого не успела, потому что едва Серов повернулся к ней спиной, схватила магнитофон и, обдирая провода, врезала им Серову в основание затылка. Тот покачнулся, но оружие явно оказалось менее прочным, чем его голова. Серов повернулся, собираясь ударить Янку в ответ, но явно пока ещё не понял толком, что именно происходит. В глазах его стояло это самое удивление, когда Янка, уже отбросившая магнитофон, ударила его под дых, а затем, когда Серов согнулся пополам, сложенными в замок руками по загривку.