Не верь, не бойся, не проси. Книга 2

Именно поэтому она упустила момент, когда Яр устал наблюдать, как мягкие красные губы смыкаются вокруг его пальцев и, убрав в сторону поднос с остатками еды, повалил её на кровать лицом вниз.

Яр потёрся пахом о горячие ягодицы, но входить не стал. Скользнул ниже и стал ласкать их губами, перемежая поцелуи с легкими, но болезненными укусами, оставлявшими на коже красные следы.

Чуть раздвинув в стороны ноги Яны, он поймал зубами нежную кожу и, чуть прикусив, оттянул, отчего из подушек раздался протяжный стон.

Устав развлекаться, он завалился на подушки сам и потянул Янку к себе.

Впервые с момента появления в их жизни Серова Яна сама с удовольствием уселась на его бёдра и направила плоть Яра в себя. Прогнулась, позволяя ей получше улечься внутри, и задвигалась вверх-вниз, неторопливо, но сильно, насаживаясь до конца и соскальзывая почти целиком.

Яр не выдержал непривычного темпа, с гортанным рыком поймал её за пояс и принялся вколачиваться сам. Яна лишь запрокинула голову, зажмурилась и тяжело дышала, пока нутро не свело судорогой наслаждения.

Яр перевернул её, навис сверху и толкнулся внутрь в последний раз, а потом попросту рухнул ей на грудь, размазывая горячую сперму по собственному животу и животу любимой. Янка лежала, поглаживая его спину и то и дело сжимая объятия.

– Я хочу город посмотреть, – сказала она, когда оба немножко пришли в себя.

– Поздно уже, – буркнул Яр.

– Не поздно ничего.

– Там жара.

– Яр!

Яр вздохнул. Кое-как встал с постели и потянул её за собой, в душ.

К тому времени, когда они выбрались наконец из ванной – омовение вдвоём заняло в два раза больше времени, чем если бы они делали это по отдельности, да к тому же дело усугубилось тем, что в процессе процедуры Янка решила почистить промежность Яра язычком, а Яру пришлось как-то отрабатывать удовольствие руками – идти куда-то в самом деле было поздно. И тем не менее Янка выволокла Яра из отеля и потащила гулять по набережной.

– Я уже не помню, когда мы были на улице вдвоём, – сказала она, когда они добрались до побережья и прошли по набережной пару десятков метров.

Яр молчал какое-то время. Он тоже пытался вспомнить.

– В Питере, – сказал он наконец.

– Целых два часа… – Янка вздохнула.

– В Москве так нельзя, – сказал Яр.

– Почему? – Янка резко обернулась и, присев на каменный парапет набережной, заглянула Яру в глаза. – Смотри, на нас никто не смотрит. Я не вешаюсь тебе на шею и не лезу целоваться. Я не дурочка, которая мечтает тебя захомутать, Яр. Я понимаю, что тебе многое нельзя. Что ты не хочешь чтобы повторилось… – Яна замолкла не решившись договорить, и продолжила о другом: – Но ты же можешь просто иногда… – Янка отвела глаза и закусила губу, стараясь сдержать подступившие внезапно эмоции. – Просто иногда быть со мной… – закончила она шёпотом.

Яр смотрел на неё какое-то время. Потом подошёл вплотную и обнял. Одну руку положил Яне на лопатки, а другой провёл по волосам, и заставил прижаться к себе.

– Это всё исчезнет, – сказала Янка, утыкаясь носом ему в плечо, – едва пробьёт двенадцать часов.

Яр молчал, а спорить с гранитной глыбой, как и жаловаться ей на жизнь, было не интересно.

Янка вздохнула и приподняла голову, заглядывая Яру в глаза.

– Поцелуй меня, – попросила она.

Яр наклонился и коснулся губами её губ – вначале едва-едва, затем чуть втягивая в себя нижнюю губу и, наконец, проникая во влажную щель языком.

Стоять так долго оказалось жарко, и поцелуй пришлось закончить – куда раньше, чем того хотела Янка. Однако объятий он так и не разомкнул – просто передвинул руку так, чтобы можно было идти бок о бок.

Янка подумала и тоже обняла его. Они так и шли по прямой, не размыкая рук, глядя то на синюю гладь воды, то на синюю бездну неба, пока солнце не стало заваливаться за горизонт.

– Холодно, – заметила Янка.

Яр плотнее прижал её к себе.

– И хочется есть, – добавила Янка, опуская голову ему на плечо и прикрывая глаза, уставшие от яркого солнца.

– Понятия не имею, где здесь можно поесть. Ты по-английски говоришь?

Янка усмехнулась.

– Сейчас спрошу, – она осторожно выпуталась из рук Яра и направилась к компании мужчин, стоявших под небольшим козырьком. Вернулась через пару минут, взяла Яра за руку и потянула в сторону от набережной.

Ресторан, который она нашла, был небольшим, и подавали там исключительно местную кухню – какие-то перетёртые бобы да тот же желтоватый соус.

Женщин не было. Зато когда после первой смены блюд Янка пошла к стойке просить дополнительную тарелку, добрая половина заведения оглянулась на неё.

Особенно внимательно смотрела компания, сидевшая прямо у бара, состоявшая из четырех крупных арабов, и когда Янка поравнялась с ними, один из них выставил ногу, перегораживая ей проход.

Янка окинула презрительным взглядом и ногу, и её владельца, и сказала по-английски:

– Дай пройти.

Араб ответил короткой фразой на местном диалекте, которую его товарищи поддержали взрывом хохота.

Янка попыталась обойти препятствие, но араб тут же поймал её за футболку и потянул на себя.