Не верь, не бойся, отпусти!

— В этой сумбурной истории меня интересует несколько моментов, — наконец сказал он. — Во-первых, каким образом этот пацан попал в твою машину? Во-вторых, кому мог мешать твой супруг, чтобы таким образом на него влиять?

— Если честно, я даже представить себе не могу, чтобы у Светика могли быть недоброжелатели, у которых настолько нет ничего святого, чтобы ребенка воровать. Кому и что мог сделать дирижер?

— А здание, которое сейчас арендует его оркестр? Оно чье вообще?

— Муниципальное. Там по аренде все законно, официально — Светик ни за что не пошел бы на аферу, он слишком щепетилен. Не думаю, что префектура…

Туз захохотал:

— Ну, понятное дело, префект не стал бы нанимать похитителей. Хотя… жизнь такая собачья, Варвара, пошла, что никому верить нельзя. Ладно, а если не здание — тогда что? С кем-то ноты не поделил?

— Ну, глупость же это! Тоже мне — Моцарт и Сальери… Не могу представить, чтобы Светик кому-то дорогу перешел, — уверенно заявила я, потому что точно знала: более бесконфликтного в плане работы человека, чем мой муж, найти было невозможно. В музыкальной тусовке его уважали и любили, не могу представить, чтобы кто-то решился на такую дикость, как похищение ребенка. Я вообще не была уверена, что о Макаре кто-то знал.

— Тогда у меня только одна версия. И тебе она не понравится, — изрек Туз, но я уже и без него об этом думала.

— Мне это тоже в голову пришло практически сразу. В прошлом году зимой уже была попытка, помните ведь — концертный директор, бухгалтер…

— А мальчонка у Святослава от концертного директора, — задумчиво протянул Туз, — то есть адресочек был известен. Но кто знал, что ты его повезешь? Ведь сейчас выходит, что ты последняя, кто пацана видел, Варвара.

— Ну, вот потому, собственно, меня Светик и обвинил, — призналась я.

— Идиот твой Светик, — вздохнул Туз, — столько лет живет с тобой, а так и не понял, какая женщина с ним рядом.

— Это к делу не относится. Мне теперь важно выяснить, где ребенок, у кого.

— Я помогу, чем смогу, конечно, но не нравится мне это, Варвара. Когда в дело идут такие козыри, как дети, становится понятно, что все очень серьезно. Похитить ребенка — надо решиться, это тебе даже не взрослого завалить, очень это паскудно, — задумчиво сказал Туз. — Ты сама-то на кого-то думаешь?

Я не знала, что ответить на этот вопрос. Я не думала ни на кого — и одновременно на всех, с кем вольно или невольно сталкивалась. Если даже собственная секретарша ухитрилась «жучок» сунуть — что говорить о посторонних?! Но никто же не знал, что я поеду к бабушке, что там окажется Макар, что у бабушки будет приступ и мне придется везти его домой. Для цепи случайностей слишком уж сложно и невероятно. Получалось, что меня кто-то выследил. Но тогда еще хуже — значит, кому-то уже известно, что я живу в «Снежинке».

Я не стала объяснять это все Тузу, просто попросила, чтобы дал мне человека, который поедет к матери Ирины за фотографией Макара. Все остальное я решила поручить телохранителю.

Пока я разговаривала с Тузом, проснулась Аннушка — я слышала, как она принимала душ, а затем вышла и начала спускаться вниз, в столовую. Я тоже выбралась из постели и пошла за ней.

Подруга очень удивилась — в последние дни я спала по утрам, не спускаясь к завтраку, и она уезжала в город в одиночестве.

— Ты чего это?

— Не спится, — я села за стол и потянула к себе чашку. — А ты как?

— Да нормально, — Аннушка мазала джемом тосты, посыпала свежими ягодами овсяную кашу и одновременно поглядывала на дисплей телефона.

— Звонка ждешь?

— Да, Николас должен позвонить, хотели вечером в ресторан.

— Слушай, дорогая… а вот твой кипрский красавчик не интересуется, где ты живешь? Неужели ни разу не спросил? — осторожно поинтересовалась я, тоже добавляя в овсянку пару клубничин.

— Я ему сказала, что дом — отчима, а живу тут с подругой, мол, в гостях она у меня, — отозвалась Аннушка. — Ты сама понимаешь — он может нас случайно вместе увидеть, что я буду говорить?

— Ну, так-то да… А вчера ты с ним не разговаривала?

— Раза три, а что?

— Да так…

Мне почему-то вдруг показалось, что Аннушка могла упомянуть о моей поездке к бабушке Карибидису — я ведь из машины звонила ей, говорила, что ее позже заберем — как чувствовала, что задержимся. И если Карибидис как-то замешан в истории с рейдерством, то вполне мог… Вопрос в другом — что он знает обо мне. И знает ли, кто именно является гостьей-подругой Аннушки. Хотя я не думаю, что выяснить такую мелочь для людей, занимающихся захватом недвижимости в размерах целых поселков, составляло большого труда. Наверняка про Аньку Карибидис знает уже все. Вопрос только в том, как долго он будет кушать всю ту лапшу, что мы вешаем ему на уши, и что произойдет в том случае, когда ему это надоест. Наверное, напрасно я Аньку втравила…

— Аня… а тебе не показалось, что твой Карибидис знает о нас чуть больше, чем хочет сказать? — спросила я, и Анька вдруг огорошила меня ответом: