Не верь зеркалам

Сухо кивнув, Игнатьев отошел к припаркованной машине, сел и уехал. Даже не взглянув на прощание. Варваре показалось, что ей плюнули в самое сердце. Хотя чего жаловаться: сама виновата. Во всем. Только она сама.

И зачем вошла в квартиру?

Смартфон сообщил, что с ней хотят говорить. Номер был знаком, хотя еще не попал в список контактов. Варвара нажал на ответ.

– Слушаю вас.

– Доброе утро, Варвара, – голос Зои был спокоен и деловит. – Почему вчера не приехали? Таисия Федоровна вас ждала.

«Потому, что видела ее мертвой», – хотела ответить Варвара. Но вслух сказала:

– Были обстоятельства.

– Можете приехать сейчас?

Варвара задрала голову. Даже если Зоя стоит у окна, заметить ее не сможет.

– Могу, – сказала она.

– Через сколько вас ждать?

– Постараюсь быть совсем скоро, – и Варвара отключилась.

Ей требовалась передышка. Несколько минут. Чтобы привести мысли в порядок.

Перед встречей с дважды мертвой актрисой.

17

Завтракать на кухне царице не пристало.

Завтрак был накрыт в комнате рядом с гостиной. Большую часть столовой занимал массивный стол, застеленный хрустящей скатертью. Во главе восседала Добронина. Стол был уставлен салатами, над которыми возвышался кувшин апельсинового сока. К столу были придвинуты резные стулья. С одним из них спина Варвары уже познакомилась. По левую руку от Доброниной сидела Октябрина Федоровна в своем кресле, закутанная в черное. Только за ворот заткнута салфетка с ошметками овсянки и сырыми пятнами. Перед старушкой стояла пустая тарелка со следами каши и недопитый стакан с молоком. Голова ее была опущена, санитарная маска касалась салфетки. В столовой стоял крепкий аромат духов.

Царственным жестом Варваре указали на место.

Она пошла к правой части стола, обходя угол. Под ногой что-то хрустнуло, будто тонкое стекло.

– Простите, – невольно сказала Варвара.

– Зоя! – рявкнула актриса. – Почему пол не подметен? А ну живо мне…

В руках помощницы появились швабра и совок с длинной ручкой. Она проворно замела мусор.

– Прости, Тася, за всем не уследишь, – сказала Зоя, вынося швабру и совок.

Вслед ей погрозили кулаком.

– Избаловалась! Смотри у меня… А ты чего стоишь?

Одолев стул, Варвара села как примерная первоклашка.

– Извините…

– На первый раз прощаю, но запомни, у меня порядок таков: сказано – должно быть сделано. – Добронина подвинула к ней чистую тарелку, настоящий «веджвуд», и положила вилку с ножом старинного серебра, настоящий «линден»[8]. – Кушать будешь?

Варвара не чувствовала ни голода, ни жажды.

– Спасибо, я позавтракала, – сказала она, не отводя взгляд.

С утра пораньше Добронина боролась за красоту. Щеки и лоб были густо облеплены кружками огурцов и раздавленной клубникой, между которыми размазаны полоски сметаны. Волосы актрисы стягивала шелковая косынка. Чтобы не запачкаться. Игнатьев был прав: ползавтрака на лице.

– Экая ты ранняя, – доброжелательно сказала Добронина. – Хорошо, что дрыхнуть не любишь, у меня не поспишь… Молодец, Митеньке понравилась, говорит: ты нам подходишь… Бойкая, говорит, такая… Но чтоб больше не смела ослушаться… Не потерплю! Ну, говори, согласна ко мне идти?

Счастье само шло в руки. Оставалось согласиться. Варвара облизнула губы.

– Не уверена, что смогу справиться.

Добронина так удивилась, что со скулы свалился кружок огурца.

– Это еще что такое?

– Не могу оставить аспирантуру, надо дописать кандидатскую, с осени у меня начнутся лекции.

В ответ раздалось фырканье.

– Лекции! Велика беда! Ну, отпущу тебя на твои лекции…

– Я никогда не работала завлитом.

– Подумаешь, велико умение: пьесы читать.

– Мой выбор вам может не понравиться, – сказала Варвара. С чего вдруг проснулось желание спорить и возражать? Добронина не виновата, что она вчера обозналась.

Актриса зацепила вилкой кусок помидорины, отправила в рот и не спеша прожевала. Овощ хрустел на зубах, будто черепа врагов.

– Это хорошо, что ты такая разумная… Не бросаешься с головой… Значит, будет толк… А не справишься, так всегда выгоню. У меня с этим просто… Согласна?

Отступать было некуда. На сегодня потерь достаточно.

– Таисия Федоровна, давайте сделаем так: до вашего прихода в театр осталось два дня. Подготовлю репертуар, вы посмотрите. Тогда примем окончательное решение…

Добронина перестала жевать и уставилась прямым, немигающим взглядом.

– Да ты, кажется, боишься чего-то? А ну говори напрямик.

– Мне надо разобраться, – сказала Варвара и вовремя добавила: – С собой.

– Ах, вот оно что, – актриса понимающе кивнула. – А я было подумала… Эх, милая, бояться мне надо…

– Что-то случилось? – слишком резко спросила Варвара. – Опять призраки прошлого?

– Хуже, голуба, хуже, – Добронина печально вздохнула, как монарх, погибающий на троне. – Был еще один знак… Прямо как сегодня утром…

– Вы говорите: знак? – из вежливости уточнила Варвара.

– Именно… Знак дурной… Сидим мы с Зоей, завтракаем, вдруг звонок, она открывает, а к нам гости: полиция. Дескать, получили сообщение, что я умерла. Представляешь? Такой подарок с утра…

– Могли… ошибиться. Беспокоятся о вас…

Добронина фыркнула.