Не вернёмся, не свернём (СИ)

Деевы, похваставшись и показав всё, что успели наработать, уже особо не возражали против поездки в Стокгольм, к тому же компанию им составит Василий Уваров с супругой. Естественно, что съёмочная группа отправлялась вместе с номинантами.

У меня же в Москве были ещё дела. Первым делом посетил Андрюшку Туполева. Вернее, зашёл к Румянцевым, у которых парнишка проживал.

— Не обижают? — шутливо поинтересовался у Андрея.

— Что вы, Николай Иванович! Никто не обижает, все помогают, — заверил он. — Отец приезжал, хотел высказать недовольство, что я в университет не поступил, мы его в кинотеатр сводили.

— А там кино с твоим участием… — продолжил я предложение.

— Угу, — немного засмущался Туполев. — Мне в училище проходу не дают, модель аэроплана хотят посмотреть, — на этой фразе он укоризненно на меня посмотрел.

— И что, ты её до сих пор не собрал? — удивился я.

— Почти собрал, времени совсем нет и условия не те. Зато Сергей Алексеевич, ну, наш профессор по механике, со мной отдельно занимается.

— Будет приглашать куда в гости, обязательно соглашайся, — порекомендовал я, надеясь, что мой подопечный познакомится в ближайшее время с Жуковским.

Братья Румянцевы моему приезду обрадовались. Пожаловались немного на младшенького брата Сашку. Мол, жениться не думает, развернулся на Кубани, совсем франтом стал, только с баронами и якшается. Пришлось мне встать на защиту Саньки. На нём практически все наши южные предприятия. Василий тащит школы, малые цеха, радиопередачи, магазин и аптеку. Всё остальное в ведении Саньки, и замены ему у меня нет.

Румянцевым похвала в адрес младшего брата и моя оценка его работы понравились. И они переключились на свои вопросы. Совместно с Леонидом Соболевым наконец выделено вещество инсулин. О массовом производстве ещё речи не идёт. Пока проводятся испытания препарата, вычисляются дозировки и схемы. И все это делается на добровольцах из числа безнадёжно больных. Румянцевы, кстати, очень ждут шприцы.

В целом, бывшие ученики меня порадовали. Ещё в планах посещения Москвы оставалось моё знакомство с профессурой Московского университета.

Глава 14

Времени на пребывание в Москве я себе выделил достаточно и не мог не удовлетворить своё любопытство. Что там за Исидора Дункан, которую так нахваливают в газетах? Решил сходить на выступление, а то Логунов мне уже намекал, что эту известную танцовщицу можно пригласить на съёмки фильма.

Однозначного мнения от представления я не составил, предположил, что для начала двадцатого века это смело и прогрессивно. Только я в своё время насмотрелся всевозможных выступлений уровня профессионализма гораздо выше. Исидора подражала якобы древнегреческим танцовщицам. Насколько я понял, она двигалась в танце, исходя из внутренних ощущений, следуя музыке без отрепетированных заранее движений. Подтанцовка, наряды, стилизации под древнюю Грецию тоже были на среднем уровне. Ходили слухи, что Станиславскому очень нравились выступления Исидоры Дункан. Может быть, может быть…

Далее я решил продолжить своё просвещение и сходил на оперу Римского-Корсакова «Пан воевода», которую давали в Большом театре. Поклонником опер я никогда не был, но здесь из бонусов было то, что присутствовал сам композитор. Никак не могу привыкнуть к тому, что известные люди и исторические личности вот так рядом живут и работают.

Впервые за последние годы я обратил пристальное внимание на моду и одежду окружающих меня людей. Не то чтобы раньше я не следил, в чем появлюсь и что сам ношу. Элегантные костюмы от господина Петрова имелись у меня в достаточном количестве. Какие-то элементы он добавлял, менял, но в целом шил удобные вещи. Были у меня и смокинги, и фраки. В зависимости от ситуации и места, куда меня приглашали, я выбирал костюм.

Опера «Пан воевода» состояла из четырёх частей. В антрактах я имел возможность понаблюдать за московскими театралами. К своему удивлению заметил, что поголовно все мужчины имели похожие с моим костюмы. Разница была только в материалах. Такой незначительный факт не мог не порадовать. Хоть что-то мы изменили в историческом процессе.

К сожалению, с дамским нарядами такого не случилось. Вере Степановне не было никакого дела до новых фасонов платьев. Она предпочитала нечто своё, не обращая внимания на мнение окружающих. Корсеты и турнюры она никогда не носила. В какой-то мере её одежда опередила моду. Только с начала двадцатого века дамы приоделись в платья в стиле модерн, так называемый «бель эпок».

Со стороны эти женские наряды смотрелись привлекательно. От корсетов дамы ещё не отказались, потому имели тонкую талию. Кроме того, корсеты не только утягивали, но и приподнимали грудь. Длинные, узкие на бёдрах и чуть расклёшенные к низу юбки напоминали раскрывшийся цветок. Причёски и шляпы хоть и были излишне объёмными, но гармонично дополняли образ.