Не верьте цифрам!

Однако нынешние доверительные управляющие являются таковыми лишь номинально, освободив себя посредством хитрых юридических уловок от обязанности защищать интересы тех, кого они предположительно должны представлять; в результате руководители компаний и директора вознаграждают себя огромными бонусами из корпоративных фондов без согласия и даже уведомления об этом своих акционеров… Финансовые институты, которые в бесконечном разнообразии своих операций в последнюю очередь учитывают интересы тех, чьими средствами они управляют (если вообще их учитывают), наглядно демонстрируют, сколь далеко мы ушли от этого принципа. Ущерб и страдания, причиняемые людям, и вред, наносимый социальному порядку, построенному на фундаменте бизнеса и зависящего от его целостности, при этом неисчислимы[154].

Увы, за исключением первого предложения эти замечательные слова принадлежат не мне. Они были сказаны Харланом Фиске Стоуном в далеком 1934 г. – да-да, в 1934 г. (!) – в его речи, обращенной к выпускникам Школы права Мичиганского университета и опубликованной в Harvard Law Review в конце того же года[155].

Поразительно, но его слова актуальны, возможно как нельзя более актуальны, в текущий момент истории. Едва ли можно представить более точный анализ причин сегодняшнего коллапса на наших финансовых рынках и экономического кризиса, с которыми сегодня сталкивается наша страна и весь мир.

Конечно, можно было бы отреагировать на слова судьи Стоуна старым добрым афоризмом, что «чем больше вещи меняются, тем больше они остаются теми же», и перейти к новой теме. Но я надеюсь, что профессионалы финансовой сферы отреагируют иначе и разделят мою точку зрения: после Великой депрессии и сопровождавшего его краха фондового рынка мы не воспользовались уникальной возможностью потребовать от тех, кто возглавляет наши гигантские компании и финансовые организации, т. е. от управляющих значительной частью нашего национального богатства отныне равняться на строгие и незыблемые принципы фидуциарной обязанности, очерченные судьей Стоуном. Я призываю вас к тому, чтобы 75 лет спустя, во имя небес, снова не совершать эту же ошибку. Суровые слова судьи Стоуна должны заставить нас сосредоточиться на тех этических дилеммах, с которыми сталкиваются сегодняшние лидеры делового и финансового мира. Это и руководители наших пуб- личных корпораций, чья совокупная стоимость на фондовом рынке сегодня оценивается в $12 трлн, и профессиональные управляющие «деньгами других людей», которые контролируют вложения в акции на общую сумму примерно $9 трлн и держат 75 % всех акций американских компаний, т. е. де-факто обладают абсолютным контролем над корпоративной Америкой. Как и их коллеги из мира бизнеса, эти влиятельные управляющие активами несут не только этическую ответственность, но и фидуциарную обязанность перед теми, чей капитал поручен их заботе.

Фидуциарная обязанность

Концепция фидуциарной обязанности имеет долгую историю, складываясь на протяжении почти восьми веков в рамках англосаксонского общего права. По сути, фидуциарная обязанность представляет собой комплекс обязанностей, которые проистекают из правовых отношений доверительного характера между двумя или более сторонами, обычно между фидуциаром, или доверительным собственником, и принципалом, или бенефициаром (доверителем). Важнейшие составляющие фидуциарной обязанности – обязанность проявлять заботу и добросовестность при распоряжении доверенным имуществом, а также во всех случаях действовать исключительно ради выгоды и в интересах принципала, соблюдая лояльность этим интересам. Фидуциар не должен ставить собственные интересы выше интересов принципала и, что важно, оказываться в ситуации, когда фидуциарная обязанность по отношению к клиенту вступает в конфликт с такой обязанностью по отношению к кому-либо еще.

Об этом хорошо сказал судья Верховного суда Бенджамин Кардозо в далеком 1928 гг:

Многие формы поведения, допустимые в обыденной жизни для тех, кто действует на расстоянии вытянутой руки [без доверительных отношений], запрещены для тех, кто связан фидуциарным обязательством. Фидуциар придерживается более строгих нравственных норм, нежели этика рынка… Такова вековая незыблемая традиция… Не просто честность, но честность до щепетильности является стандартом поведения… Только тогда поведение фидуциара возвышается над поведением толпы[156].

Я думаю, тем самым он хотел сказать, что фидуциарная обязанность – наивысшая из известных закону.