Не видя звёзд

– Сколько-сколько лет ты служишь? – переспросил Бедокур, добродушно разглядывая военного. Сверху вниз разглядывая, с высоты гигантского даже по меркам шифбетрибсмейстеров роста. – Сколько?

– Десять лет, – повторил военный. И нервно поёрзал, догадываясь, что одним вопросом здоровяк не ограничится.

И не ошибся.

– Десять лет… – протянул Чира, глядя на собеседника так пристально, словно каким-то образом узнал дату его рождения и теперь высчитывал ближайшее будущее с помощью всех восьмидесяти семи гороскопов, которые помнил наизусть. – И когда тебя перевели в артиллерию? Позавчера?

– С первого дня при орудиях! – военный попытался изобразить обиду, но не преуспел.

– Снаряды подносил?

– Что?!

– Просто спросил. – Чира пожал могучими плечами и приятно улыбнулся.

Оппонентом Бедокура выступал не рядовой пехотинец, а целый штаб-сержант, командир приданного испытателям расчёта, человек, судя по нашивкам, заслуженный, авторитетный, однако как вести себя с Бедокуром, он понимал плохо, потому что, с одной стороны, перед ним возвышался пусть и здоровенный, но всё-таки механик, причём соответствующим образом одетый: штаны с накладными карманами, цепарские башмаки, майка и лёгкая летняя цапа. Но при этом не следовало забывать, что шифбетрибсмейстер – должность офицерская, рядового во главе инженерной службы цеппеля никто не поставит, то есть, несмотря на внешний вид и простоватое лицо, механик и по должности, и по званию стоял много выше штаб-сержанта. А последний, очень важный для осмысления ситуации пункт заключался в том, что второй главной обязанностью шифбетрибсмейстеров было непосредственное управление нижними чинами, собственно, поэтому при прочих равных капитаны предпочитали видеть на этой должности парней, с трудом проходящих в стандартные дверные проёмы. Чира Бедокур был именно таким, даже несколько больше, и несчастный штаб-сержант не сомневался в том, что при желании шифбетрибсмейстер «Пытливого амуша» с лёгкостью раскидает по округе и его расчёт, и приданное им в помощь отделение горных егерей.

Именно поэтому штаб-сержант заставил себя сдержать рвущиеся наружу ругательства и со всей возможной вежливостью ответить:

– Я уверен в своих словах, шиф: дистанция до цели – две с половиной лиги.

Несколько мгновений Бедокур внимательно разглядывал покрасневшего военного, по всей видимости решая, какую линию поведения выбрать, затем кивнул, мягко отодвинул штаб-сержанта от дальномера, проворчал:

– Приятно, что ты хоть в чём-то уверен. – Склонился над прибором, полностью заслонив его, поправил пару настроек, вздохнул и предложил: – Проверь.

Штаб-сержант молча посмотрел в окуляр, помолчал и тихо произнёс:

– Три.

Комментировать ответ шиф не стал, услышал вопрос Мерсы и повернулся к нему:

– Долетят? – поинтересовался алхимик, с сомнением разглядывая выставленные на направляющие ракеты.

– А куда они денутся? – удивился Бедокур. – Долетят, конечно. Главное, чтобы твоя смесь взорвалась.

– Она не взрывается, а…

– Я имею в виду в полёте.

– Смесь не взрывается, – продолжил Мерса, привычный к тому, что его постоянно перебивают. – При ударе… э-э… происходит самовоспламенение…

– Главное, чтобы не в полёте, – повторил Чира.

– Главное, чтобы э-э… твои штуки вообще долетели.

– Всегда долетали.

– И ни разу… э-э… не загорелись в полёте.

– Вы, алхимики, такие зануды.

– Но…

– Короче, не взорвётся, я понял, – усмехнулся Бедокур и отвернулся.

Алхимик вздохнул и поправил очки.

Второй находящийся на позиции офицер не отличался ни ростом, ни сложением… вообще ничем не отличался и не выделялся, ну разве что носом – нос у Мерсы был большим, мясистым и полностью доминировал на тусклом, абсолютно незапоминающемся лице. Алхимик тоже предпочитал штатское – сюртук и шляпу, что особенно бесило штаб-сержанта, привыкшего к тому, что офицеры в обязательном порядке носили форму. Где погоны? Где нашивки? Где другие знаки различия? Как можно понять, кто перед тобой, если на нём сюртук или вообще цепарские шмотки? Зачем вводить людей в заблуждение?

Однако штаб-сержанту хватало ума прятать раздражение в себе и нехотя, но подчиняться странной парочке, которая должна была продемонстрировать высшим офицерам Лингийского флота новое и необыкновенно разрушительное оружие. Настолько новое и секретное, что со всех участников испытаний взяли дополнительное письменное обязательство о неразглашении. Хотя и так было понятно, что раз на полигон явился сам дар Антонио, владетель дарства Кахлес, дело действительно важное.