Не вижу, не слышу, не чувствую боли (СИ)

Он не помнил, кем был в прошлой жизни. Может цветком, а может деревом или даже животным. Или, все же, человеком уже? Его воспоминания смыло живительным потоком ауры этого мира, растворило их в себе, но сам он, остался цел. Это было так спокойно, так хорошо - двигаться в унисон с биением пульса всей планеты, скользить в призрачных водах, среди других душ и чужих воспоминаний. Однако, время текло, а он все больше ощущал одиночество. Ядро трепетало по краям, говоря о том, что еще немного, и оно рассыплется от тоски и тишины вокруг. Но затем, пришел зов. Тихие голоса, притягивающие его, шепот на грани сознания, зовущий и обещающий, что он будет любим. Они сами не понимали, как коснулись кого-то, и вниз открылся четкий стабильный путь, разрезающий волны Нен вокруг, притягивающий из-за Грани этого мира тех, кто мог придти и занять пустующее еще место. Одна за другой, души вились вокруг пламени костра, но она не подходили. Кто-то оказывался слишком слаб, кто-то эгоистичен. Но когда он робко коснулся огня в свою очередь....его вдруг затянуло внутрь, смешало с чужими аурами, болезненно, до крика. Рождаться на свет заново, это всегда боль - острая, нестерпимая....и такая желанная порой. Ощутить себя вновь цельным, стряхнуть оцепенение небытия. Все же, как душа, он еще достаточно слаб, и не мог противостоять потоку - только сохранять самого себя.

Медленно, он стряхивает с себя сон, пусть кратковременно, но все же пробуждаясь из нового терпеливого ожидания во тьме, того момента, когда станет сильнее, получит больше прав влиять на этот мир. Его родитель отдыхает. Он ощущает, как измученное сознание дремлет в потоках снов, оборачиваясь ими осторожно, смешиваясь со странно-сладким ощущением боли на кончике языка. Те двое, кто ждал его прихода в этом мир, пусть они и сами не знали об этом - но понравились ему. Греясь меж их личностями, обретая призрачную плоть из энергии, он полюбил этих двоих, почти мгновенно и, готов был точно так же как они, уничтожить любого, посмевшего вмешаться. Но сил пока так мало, чтобы дотянуться до второго родителя. Что-то снаружи, разлучило их, и теперь он - единственный, кто охраняет крохотную ниточку, тянущуюся в никуда, едва ощутимую шелковую паутинку по коей сочится, разветвляясь на еще более крохотные связи, призрачное тепло. Где-то там - его семья, до которой пока не дотянуться.

Осторожно до ужаса, разделяя себя и спящего родителя, он осматривается вокруг. Этот дом стоит на одном из мест выхода силы наружу. Энергия течет всюду - полноводной рекой, но в разных течениях, она имеет разную плотность. Тот поток, где живут обретшие сознание существа, достаточно легковесен - большинство из его обитателей, даже не осознают, к какой мощной энергии они причастны. Проживают свои хрупкие мгновения, растворяются в небытие, становясь питательной основой для других душ. Однако, есть места, где сила прорывается наружу, она яркая и острая, почти как за океаном. И пусть рассеивается через какое-то время, но дает мощную подпитку, толчок к развитию тем, кто живет в ее лоне. Он воспользуется этим, снова обретая призрачную плоть. Чужое тело тут же обвивает его объятиями. Тепло и хорошо. Сердце Курапики стучит совсем рядом - сильное, спокойное, пусть не такое мощное, как у его второй половинки.

-Проснулся? - Шепчет сонно, едва ли понимая происходящее - слишком много тумана в его голове. Кто-то, с силой вмешался в мысли, запутал их, снизил критичность восприятия, и продолжает давить острием в основании головы. Но слишком страшно трогать эту остроту сейчас - можно сделать только хуже, разозлить похитителя столь ужасно, что он узнает о существовании небольшой помехи в его планах. Нет, надо накопить силы, а лишь затем ударить. И он прижимается ближе, тычется головой в чужой подбородок, прикасается невесомо призрачными губами к теплой бархатной щеке, стараясь не тревожить и не пугать.