Не вижу, не слышу, не чувствую боли (СИ)

Весь мир - цветной, яркий до безумия калейдоскоп сейчас. Он складывается в реальность из кусочков воспоминаний, голубого неба над головой, свежего зимнего ветра, что забирается в легкие на каждом вдохе. Невыносимо острые, до подрагивающих рук, собственные чувства, как никогда далеки от спокойствия. Они вспыхивают, затухают, радужными нитками обвивают изнутри и снаружи. Мостовая сама ложится под ноги, дробным стуков каблуков о старинные камни. Это не Йоркшин, а старинный город в Греции, но каждая улочка неуловимо знакома и вечное дежавю искрится на губах. Зима здесь много ласковей, чем на континенте - лишь прохладный ветер с моря говорит о ней. Ему хочется смеяться и, одновременно, отчего-то, внутри острый испуг, что за эти месяцы они отдалились, отошли друг от друга слишком далеко. Остров Жадности остается за спиной, как и руки Пауков, их объятия на удачу, перед коротким прощанием, острый вампирский поцелуй Фэйтана в висок; неловкое птичье касание Мачи; горячее прикосновение Уво - осторожное, но все равно выбивающее дух; губы Финкса целующие кончики сломанным пальцам; радостные руки мальчишек - Гон и Киллуа с трудом отпускают его, оставаясь теплыми огоньками на периферии сознания. Каждый из них, желает успеха его мисси и каждый желает ему счастья, даже Хисока машет на прощание ладонью и кривит губы в странной насмешке, но злости в рыжем лисе уже нет. С той стороны, Курапику встречает Леорио, у которого Фэйтан оставил обе приставки. Парень ошарашен, еще более необычно выглядящим другом, но заражается этим искрящемся на свету чувством - они смогли, справились, и осталось всего ничего до развязки.

Идущий рядом мужчина посматривает удивленно, но молчит. Он, кажется, тоже чувствует, как Нен Курапики перетекает вокруг них, нетерпеливая, жаждущая соединиться в единый рисунок со своей второй половинкой. И невольно, раз за разом, его взгляд снова притягивает мальчишка в женской почти одежде, красивый до боли, в острых лучах южного солнца. Он не идет - летит над землей, иногда нетерпеливо прикасаясь к чужому рукаву, указывая направление - даже не глядя в нарисованную на салфетке схему переданного им маршрута. Будто итак знает, куда же ему нужно, и где именно повернуть в этом хитросплетении старинных улочек, напоминающих лабиринт Минотавра. В самом конце, их ждет чудовище - глава известной по всему миру, и одной из самых разыскиваемых группировок, Гений Риодан. Но Ариадна не будет спасать героя в этот раз - ноги сами несут ее в темноту, где глубже всего. Абенгаге остается лишь наблюдать со стороны, не понимая, как существует нечто столь совершенное в этом мире, и как оно может принадлежать жуткому Пауку столь цельно, безраздельно.

Курапика улыбается, тонкая невесомая паутинка в подреберье указу̀ет ему верное направление лучше, чем что-то еще. У других Пауков, она куда как прочнее, стальные канаты связи друг с другом, но Курута хватает пока и того что есть, ведь по идее и такого не должно образоваться, пока он не получил свой знак четвертого номера. Однако оно есть - и это то, что заставило Риодан поверить ему, стать своим, даже без залога верности, в виде хищного рисунка, впивающегося в кожу острыми жвалами. Даже Древние отступили перед этой связью, Лиам склонил голову, признавая поражение, глядя на него удивленно, внимательно, но после победы, после этого странного поглощения, пришедшего изнутри, старался держаться в стороне, как и его братья. Он молча, снял печать собственного проклятья с руки Фэйтана, и Курута смог залечить все повреждения, тратя оставшуюся ауру на помощь пострадавшим в бешеном противостоянии членам Труппы Фантомов. Предтечи исполнили свои обещания. У Пауков же даже на злорадство не осталось сил - все понимали по какой кромке они прошли, и только чудо спасло их от древних тварей, по прихоти скуки, вступивших в содружество с создателями игры. Именно их сила и их кровь питала основную заградительную линию, отделяющую Остров Жадности от остального мира - ни у кого другого, просто не хватило бы на это потенциала. Курапика видит это особенно четко в том алгоритме, что высвечивается на центральном компьютере, куда их пустили нехотя. Рейзор так же молчит, лишь отводит в сторону Гона, рассказывая ему об отце. Мальчишки достойно держались, выстояли до самого конца, принимая и отбивая подачи на максимальной силе от игрового мастера. Их нельзя назвать взятым просто ради числа - внесенный вклад достаточно велик, чтобы Финкс решил помочь им с проблемой Подрывника, да и самим, если честно, это оказывается необходимо. Они показывают парню выход с Острова - билет для этого, можно получить, избив начальника порта, и несчастный НИП, уже даже запомнил Пауков, но не может пойти против собственной программы, отдавая вожделенную карту лишь после определенного количества нанесенного урона.