Читаем Не вижу, не слышу, не чувствую боли (СИ) полностью

- Думаю, необходимую сумму вы уже обговорили, как и условия? - уточняет Люцифер вкрадчиво. Его голос поистине может гипнотизировать жертву при желании.


- Да, и сумму и то, что ваш... друг... проводит меня обратно до континента, гарантируя мою безопасность, - произносит гость осторожно. В словесные игры, он играет не очень хорошо, так что и не пытается напрягаться, состязаясь с явным мастером-профессионалом.


- Вся сумма у меня, - Курапика возвращается обратно в комнату, на ходу извлекая кредитную карту без каких-либо пометок, черную и гладкую. Свои деньги, Пауки хранят в самых нейтральных банках континента, где прекрасно знают, что с ними сделают клиенты, если вдруг управляющий решит сотрудничать с полицией или Ассоциацией Хантеров. Сама верхушка этих банков состоит из пользователей Нен-способностей, и они могут обеспечить надежную защиту чужим капиталам. Настоящий банковский клан, в огромном количестве поколений, культивирующий защиту прав и конфиденциальности клиента. Куроро даже не будет спрашивать, во сколько оно обойдется - его семья может позволить себе все, что угодно сейчас, не то что в их нищем детстве или юности. Деньги и ценности всегда можно украсть, и есть вещи, которые на них не купишь. Именно поэтому, Куроро умеет ими распоряжаться, не теряя голову. В первую очередь, когда-то, вырвавшись со Свалки, он уложил Мачи, Шалнарка и Паку в лучшие клиники на Континенте, пока их тела не выздоровели настолько, насколько это вообще было возможно. После, уже Фэйтан следил за здоровьем всей группировки. Будь его воля, туда отправился бы и Курапика - но Мастер Саргатанос однозначно должен был уметь справиться со всеми проблемами организма своего ученика, да и палач наверняка последовал его приказу и осмотрел мальчишку всего - от кончиков волос до пальцев на ногах.


- Прекрасно, - кивнул Люцифер, возвращая внимание специалисту. Он старается не отвлекаться на присутствие Курута, как бы притягателен не был мальчишка. Тот уже вернул повязку на глаза, пряча прекрасное сияние чистейшего сапфира. - Вам нужно что-то? - смотрит внимательно на Абенгаге, и тот кивает медленно.


- Для снятия Паразита требуется жертва - подойдет даже нечто небольшое, вроде животного, - он говорит так же осторожно, как ощущает себя сам, тщательно подбирая слова. Однако при упоминании животного то-то меняется в улыбке лидера Гений Риодан. На миг становится жутко от того, кого же назначил в жертву мужчина. - Удобное помещение, костер. Все остальное у меня с собой, - прикасается кончиками пальцев к небольшой кожаной сумке. Курапика кивает на мимолетный взгляд Куроро - он уже проверил, что кроме трав там ничего нет. Конечно, травы тоже могут быть опасны, но с этим они уже разберутся.


К чести специалиста, надо сказать, он сохраняет лицо при виде прикованного к стулу мужчины, которого еще условно можно назвать человеком. Большая часть чужой кожи снята так аккуратно, что даже не повреждены сосуды, это не позволяет жертве умереть от кровотечения. На аккуратно сложены штабелем у стены чужие тела, он старается не смотреть. Каков смысл поражаться чужой жестокости и цинизму, если сам такой же? Просто Абенгаге прекрасно осознает свои силы - и он, ни за что на свете, не вступит в прямое противостояние с Риоданом. Но это в прямое. Если будет необходимо, прекрасно может попытаться потягаться с ними на расстоянии. Однако подобные мысли сейчас лучше тоже убрать подальше - от них тянет легкой агрессией и золотоволосое существо, что обратится в Древнего однажды, может заподозрить что-либо. Нет, тот явно не телепат, но это ничего не означает. Создания, подобные ему, легко, по запаху и эмпатии, восстанавливают картину чужого мышления.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Суер-Выер и много чего ещё
Суер-Выер и много чего ещё

Есть писатели славы громкой. Как колокол. Или как медный таз. И есть писатели тихой славы. Тихая — слава долгая. Поэтесса Татьяна Бек сказала о писателе Ковале: «Слово Юрия Коваля будет всегда, пока есть кириллица, речь вообще и жизнь на Земле».Книги Юрия Коваля написаны для всех читательских возрастов, всё в них лёгкое и волшебное — и предметы, и голоса зверей, и деревья, и цветы полевые, и слова, которыми говорят звери и люди, птицы и дождевая вода.Обыденность в его книгах объединилась с волшебной сказкой.Наверное, это и называется читательским счастьем — знать, что есть на свете такие книги, к которым хочется всегда возвращаться.Книга подготовлена к 80-летнему юбилею замечательного писателя, до которого он, к сожалению, не дожил.

Юрий Иосифович Коваль

Проза / Прочее / Классическая литература