Не вижу, не слышу, не чувствую боли (СИ)

Маха заклокотал зло, его аура смяла, наконец, чертову украденную технику, когда гора снова вздрогнула, и все поместье будто просело ниже. Поток ауры, идущий из подвалов прервался, давление изменилось так быстро, что легкость буквально ударила в голову всем присутствующим. В тот миг, когда Курапика пытался удержать равновесие на пошедших трещинами плитах полу, вокруг его плеч сомкнулись знакомые рука. Легким жестом, наверное, украденным у одного знакомого им всем фокусника, не иначе, за секунду до этого, руках лидера Риодана появилась тонкая полоска Нен в виде закладки. Для техники Абенгаге требовались обе руки, и Люциферу пришлось внести в собственную способность некоторые усовершенствования. Он ведь уже кажется, думал об этом - Курапика, и все с ним связанное, заставляло развиваться просто бешеными темпами. Крепкие ладони сжались на тонком теле, взгляд графитовых глаз с искрами кристалла нашел алую радужку Курапики. Из уголков чужих глаз потекли карминовые дорожки слез - мальчишка перенапрягся, действуя под принуждением, и это лишь добавило ненависти в огненный котел внутри Люцифера. Он притиснул к себе сопротивляющееся отчаянно тело, не разрывая зрительного контакта. Все заняло сущие мгновения....за которые они чуть не поплатились. Маха атаковал веером спиц противника, не заботясь совершенно, что его кукла тоже попадет под удар. Уязвленное самолюбие требовало отомстить, и плевать, что затем придется искать кого-то столь же уникального, на замену.

Но спицы отлетели от раскрывшегося между ним и его целями алого, будто вымоченного в крови, зонта. Когда подпитка иссякла, упала и защита, превращающая особняк в неприступную крепость. Члены Риодана оказались внутри - сейчас они стояли вокруг, отделяя почти Древнего от его жертв. Как много десятков лет назад, Золдик оказался снова в чужом кругу. Не Мастеров, но тех, кто был готов перешагнуть через свою человечность лишь бы спасти близких. То, почему он проиграл тогда. То, почему на Острове Жадности проиграли Предтечи. Они, как и Маха, отодвинули назад, оставили за спиной чувства и эмоции, превращаясь в нечто новое....но ограниченное. А Пауки собирались двигаться вперед не только из-за самих себя, но ради друг друга. Ради семьи, за которую каждый из них пожертвовал бы своей жизнью до последнего ее грана.

-Наника, свяжи дедушку и отца. - Прозвучал хрипло голос Киллуа от дверей. Они с Гоном едва держались на ногах, изрядно задетые чуть не придавившим их потолком, кусками перекрытий и камня. Мальчишки уничтожили полностью весь нижний уровень, лишая старшего Золдика всех его преимуществ, открывая дорогу союзникам.

-Хорошо. - Детский голосок разорвал окружающее пространство, молнией силы, связывая незримо последних марионеток Маха. Ретц легко стояла на ногах, удерживая на руках свой ценный груз. Ее аура сложилась в защитные щитки, и она осторожно, но крепко прижимала к груди единых в одном теле близнецов. Сила Наники не пугала ее, точно так же, как мальчишек. Скорее, она ощущала себя в безопасности, рядом с этой неукротимой потусторонней мощью, пришедшей из-за Грани.

-Умница Нани. - Произнесла блондинка и поцеловала в щеку девочку, чье лицо представляло собой сейчас гротескную маску. Сила Маха все еще давила, отторгала их обеих, как души слабо привязанные к физической составляющей, но Ретц двинулась вперед, будто преодолевая встречный бешеный ветер. Каждый свой шаг бывшая кукла делала за двоих - за себя и за этого убитого до рождения ребенка. Аура старшего Золдика не позволяла подойти к нему никому из Пауков - столь мощен был ее поток, мужчина выглядел диким зверем, загнанным в ловушку. Он атаковал голой мощью, заставляя Риодан прикрывать Куроро и Курапику, что пытался вывернуться в чужих руках, следуя поставленному приказу.

-Ну, уж нет. Сегодня, принцесса ты от меня не сбежишь. - Произнес Куроро и притиснул к себе своего партнера. Его дыхание теплым облачком осело на ледяной коже, закралось внутрь хрупкого тела. - Вспомни. - Шепот ворвался в темноту сознания, разрывая ее на части. Люцифер - ангел, упавший во тьму, но все равно несущий свет. Сейчас, он как никогда крепко держал этот свет в своих руках. Две части, разделенные еще до рождения, нашли друг друга, соединились идеально. Мужчина раздвинул мрак и грязь скрывающий его сокровище. Будто пелена спала с чужих глаз, они налились искрящимся драгоценным сиянием, цветом и яркостью, жизнью. Это было больно - выдирать из себя спицы и нити, сковывающие его по рукам и ногам, будто бабочку, прошивающие насквозь. Но его обняли со спины, подталкивая хрупкими ладонями вперед, и другие руки потянули вперед, наверх. Голова взорвалась бешеной болью, во рту ощущался острый привкус крови, но он снова видел, слышал, осязал. Он помнил каждый миг своей короткой жизни, посвященный его Мастеру, его друзьям, его семье. Это было так больно и так прекрасно - словно снова родиться на свет, окунуться в тепло знакомых рук, давно ждущих его. Мика. Куроро. Его семья.