Не вижу текста. Документальная сказка о потерянном зрении

Несколько лет назад, летом, я решил закрыть гештальт с медленным зрением и сходил в цех звукозаписи «Логос-ВОС» при Всероссийском обществе слепых. Его руководитель Александр Михайлов рассказал, что студия работает с начала 1960-х. Закон разрешает им не вступать в отношения с авторами и озвучивать любые книги, если они не выходят с ними на рынок. Студия распространяет аудиокниги среди слабовидящих на SD-картах (микро-SD незрячий потеряет).

По словам Михайлова, скоро карты памяти исчезнут, и он не знает, на чем они будут распространять книги дальше. С советских времен у них осталось много старых рулонных записей от 1976 года, часть они привезли из бывших союзных республик, из Украинского дома звукозаписи и печати: «У нас пять тонн аудиокниг 70–80-х годов, они пришли в муке и сахарном песке, потому что их готовили к уничтожению. Среди записей, например, произведения Константина Симонова или Федора Достоевского».

В студии работают привлеченные, внештатные дикторы, потому что если у работника вдруг пропадет голос, то он не сможет участвовать в записи. С 1977 года аудиокниги записывает Вячеслав Герасимов, ранее он работал на радио «Маяк», а Сергей Кирсанов озвучивает для них книги уже на протяжении 30 лет.

Пятнадцать лет назад Илья Прудовский, ректор дикторского факультета в Останкино, сказал, что в дикторы отдают детей богатых родителей, чтобы им поставили голос, а не для последующей работы.

Важно, чтобы темперамент диктора не мешал слушателю: «Логос-ВОС» расстался с одним известным исполнителем, потому что он не смог подавить в себе артиста: «Смоктуновский в свое время читал „Евгения Онегина“ не за четыре часа, он много готовился, а на потоке артисту работать тяжело. Одна из наших дикторов, Валерия Владимировна Лебедева, как-то сказала, что сделала за 12 рабочих часов 9 часов аудио – это очень много, обычно начитывается час за два и с большими перерывами. Часто нам звонят, благодарят, а иногда и критикуют дикторов».

«Логос-ВОС» создал первую некоммерческую библиотеку для незрячих, она доступна пользователям стационарных библиотек для слепых по всему миру, сейчас там несколько тысяч пользователей, которые могут скачивать или слушать онлайн озвученные книги.

Пользоваться библиотекой можно с помощью экранного диктора, он понятен даже тем, кто не смог освоить компьютер.

В «Логосе» озвучивается 500–600 книг в год, каждые два часа в библиотеке появляется новая книга. Там следят за новинками и тенденциями, но Маринину не озвучивают. По словам Михайлова, «ее и без нас запишут. Мы изучали – такой библиотеки для слепых в других странах нет».

Эпилог

После восстановления зрения я не стал верующим, не поверил в силу российской медицины, не стал есть и жить «по правилам». Но я понял, что такое качество жизни и как можно переоценить то, что, кажется, принадлежит тебе с рождения, – возможность видеть. Когда я потерял зрение и проходил лечение, то оказалось, что способность видеть принадлежит не только мне, она зависит от людей, обстоятельств, даже от погоды за окном.

Просматриваю фотографии за годы, когда был слабовидящим. На снимках почти нет меня, вот один друг, второй, а дальше – пейзажи, безлюдные места. В то время не хотелось себя фотографировать или я не понимал зачем. Меня не было в мире, в котором все видно и все видны. Сегодня я могу не увидеть многих вещей и явлений в быту: как горит газ, летит комар, протянутую леску. Прошло 13 лет, а я не знаю, почему вернулось мое зрение. Может быть, мне помогло лечение электричеством; может быть, организм восстановился сам, потому что мы смогли с ним как-то договориться, объяснить друг другу, что так нельзя, надо выкарабкиваться.

Больше всего мне нравится версия, что зрение вернулось ко мне, потому что я долго этого хотел и представлял, как я опять буду читать и смотреть. Во вселенной писателя Макса Фрая желания героя всегда сбываются «рано или поздно, так или иначе». Я прослушал эту книгу в первый год после потери зрения. И решил быть очень уверенным в себе, назовем это психосоматикой. Я убедил себя в том, что могу видеть. Врачи говорили, что мне нельзя нервничать, а то ослепну. По сути, когда человек нервничает, он теряет ощущение себя, он теряет уверенность в своем существовании.

В пандемию мне больше всего не понравилось то, что я должен был сидеть дома, я был исключен из офлайн-жизни, из процесса принятия решений, всё решили за меня. Пандемия еще раз показала: человек – не центр мира, только если своего личного. Потеря зрения, обоняния или другое малообъяснимое событие – испытание неопределенностью, состоянием, когда вы не все контролируете даже в своей жизни, и это – нормально.

Благодарности